Олег Кожевников: Комкор

Когда Шерхан дополз до овражка, где я укрылся от бомбежки, мне пришлось закончить пространные рассуждения по поводу того, насколько страшны эти воющие крылатые монстры, и я был вынужден подвинуться, чтобы старший сержант Асаенов не свалился мне прямо на голову. Наиль примостился рядом со мной в этом природном окопе, и я с ходу набросился на него с претензиями, как он мог проморгать появление самолетов противника. Перекрикивая вой «юнкерсов», а они уже пикировали на танки, я орал:

– Шерхан, какого хера ты не свернул в лес, когда заметил самолеты? Ни в жизнь не поверю, что такой прожженный татарин, как ты, не засек приближение «юнкерсов»!

– Так, Юрий Филиппович, вы же сами говорили, что самолет не попадет бомбой в быстро движущуюся мишень, вот мы и начали гнать, как только заметили этих «лаптежников». А тут облом получился – на дороге пробка, вот и пришлось резко тормозить, а когда попытался свернуть, этот паркетник брюхом сел на маленький холмик; сами же видите, какие тут буераки!

Я не успел ответить Шерхану, так как в этот момент душераздирающий вой пикирующего «юнкерса» оборвался взрывом, а затем совсем недалеко от нас раздался такой страшный грохот, как будто какой-то гигантский молот со всего размаху долбанул по здоровенной железяке. Естественно, я выглянул из нашего своеобразного бруствера, чтобы разобраться, что же там происходит и кого на этот раз достала эта крылатая сволочь. В первую очередь я кинул взгляд в сторону КВ, но никаких изменений в их состоянии не разглядел – как стояло три танка, так и стоят неповрежденными, чего не скажешь о нескольких грузовиках, дымящихся неподалеку. Целехонек был и наш БТ-20, ближе всех расположенный к этим дымящимся полуторкам, и был не просто цел, а еще и продолжал вести интенсивный огонь по «юнкерсам». По самолетам стрелял и второй мой броневик, а вот трофейного грузовика с пленными, который должен был двигаться перед ним, я не увидел.

«А-а-а. гады, – завопило подсознание, – сволочи, уроды, накрыли мой трофей, да чтоб вам в гробу икалось!» Мою ярость на несправедливость судьбы успокоил Шерхан. Он тоже высунул голову из нашего убежища, но видимо, глядел совсем в другую сторону – как только я начал мысленно проклинать немецких пилотов, снайперски попавших бомбой в грузовик, Наиль возбужденно заорал:

– Товарищ комбриг, вон какая машина нам нужна, а не этот утюг на колесах, который сел на брюхо на первой же маленькой кочке. Вон ребята на трехоснике заехали в лес и сейчас, под защитой деревьев, лишь поплевывают, глядя, как нас тут валяют в грязи!

Я тут же обернулся в сторону, куда смотрел Шерхан, и – о счастье! – увидел трофейный грузовик «Хеншель-33». Он стоял меж двух разлапистых берез так, что немецкие летчики вряд ли могли его заметить. Сразу громадный груз свалился с души, ведь кроме моих ребят в кузове сидели пленные немецкие офицеры, включая двух генералов, и, что, может быть, еще важнее, там же лежал мешок, набитый секретными немецкими документами – только мельком взглянув на некоторые из них, я сразу же осознал всю их важность. А топографические карты, которые лежали в портфеле, отобранном у Гудериана, те вообще бесценны. Сам бывший обладатель этого портфеля сидел под персональной охраной Якута в бронеавтомобиле, отстреливающемся сейчас от немецких самолетов, и теперь его жизнь напрямую зависела от выучки его соотечественников; если они действительно асы, то четырем «юнкерсам» раздолбить наши два бронеавтомобиля особого труда не составит.

«Но что это? – подумал я. – Осталось только три самолета, и они, быстро набирая высоту, улетают на запад. Неужели решили не связываться с хотя и стоявшими неподвижно, но огрызающимися бронированными букашками? Но скорее всего, израсходовали уже весь свой смертоносный груз на бомбежку танков и автомобилей, горевших на дороге. Судя по тому, что взрывов авиабомб было не так уж и много, получалось, что за этот вылет они еще где-то успели попить русской крови, а может быть, и не один раз. У-у, гады, аукнутся вам наши слезы! Если два наших броневика смогли отбиться от четырех стервятников, угробив одного из них, то дайте только срок – и остальные бойцы Красной армии, получив такую же школу, как мои ребята, перестанут паниковать. И где тогда будут эти арийские выкормыши со своей хваленой выучкой и дисциплиной? Они даже не представляют, что может совершить русский солдат, когда он обстрелян, зол и кровно замотивирован защищать свою родину. Злости сейчас на этих, заливших кровью нашу землю, захватчиков и убийц, выше крыши, осталось только испытать свист пуль над головой, не сдрейфив при этом, и уж тогда погоним мы эту коричневую заразу обратно, прямо в ее Берлинское стойло».