Иван Быков - Унаги с маком или Змее-Week

— Вы — гость! Кстати, в следующий раз звоните в другой дверной звонок. Тот, где «Приём», — для работы. Второй, без надписи, — для гостей. Я мог и не открыть в субботу. Я живу там, где работаю, а работаю там, где живу.

Нестор заверил, что в следующий раз обязательно нажмет нужную кнопку.

— Но Вы правы — Ваш визит имел определенную цель, и мы сейчас ее достигнем. К чему я все это рассказывал? К тому, что идиоты второго рода — в фатальном тупике. Назад не «разумнеешь». И вот живут они в беспрестанном ужасе: они видят Гренуя, видят платок в его руке, пропитанный зомбирующим ароматом, видят взмах, чувствуют запах. И вот вся толпа, пропитавшись феромонами и попав под их безжалостное иго, звереет в неистовстве, а идиоты второго рода стоят в стороне от этого праздника жизни, одинокие и покинутые. И ничего не могут сделать. Они — чужеродные тела, они — предмет насмешек и ненависти, они — вечная цель толпы. В последнее время много, слишком много фильмов про зомби. Это такая визуализация мечты иерофантов, почти достигнутой мечты. И в этих фильмах обычные люди, незараженные, вынуждены прятаться за стенами, скрываться на краю Земли, но и там — нет спасения. И нет выхода… Только один.

— Какой же? — поинтересовался Нестор.

— Пить! — провозгласил Семен. — Только пить! Это единственное убежище для утомленного ума, единственный достойный отдых или, что вернее, смена деятельности. Поверьте, молодой человек, я пробовал различные виды медитации. Этот — наиболее эффективный.

Семен Немирович неожиданно трезвым движением натянул эластичные медицинские перчатки.

— А теперь, молодой человек, пожалуйте за ширму для осмотра.

Нестор работал в школе, поэтому каждый год проходил медицинскую комиссию. Урологические анализы — процедура неприятная, привыкнуть к ней нельзя, но сегодня Нестор даже не поморщился. Скривился — да, но только один раз, при проверке состояния предстательной железы традиционным способом — пальпированием.

Прошло всего несколько минут, и все медицинские формальности были закончены. Семен Немирович снял перчатки и исчез в уборной — мыть руки. Нестор вновь присел на стул для посетителей. Через некоторое время врач вернулся за рабочий стол.

— Зайдете ко мне во вторник, молодой человек, — сказал Семен Немирович, делая запись в регистрационной книге. — Будут готовы результаты, будет предмет для разговора. — Он посмотрел на Нестора, улыбаясь, и заговорил вновь, заканчивая предыдущий разговор.

— Стоит ли уточнять, молодой человек, что мой призыв «Пить!» является актуальным ответом на вопрос «почему?» и никоим образом не отвечает на вопрос «что делать?». Так что не воспримите буквально.

— Такова причина, по которой пьют идиоты второго рода? — решил уточнить Нестор.

Слово «идиоты» он произнес с запинкой — оно далось ему достаточно тяжело, хоть и не было «ёмким пролетарским». Сказывалась профессиональная привычка — презумпция уважения. Нестор перманентно относился с почтением ко всем окружающим до тех пор, пока они системой из слов и поступков не разрушали исходные предпосылки. Он даже к ученикам младших классов обращался на «Вы».

— Именно так, молодой человек! — возрадовался Семен с видом преподавателя, который наконец-то дождался ответа отличника после череды ответов из уст нерадивых студентов.

— Но почему тогда пьют…

— Идиоты первого рода? — Семен Немирович не дал закончить вопрос. — Все очень просто. Для идиотов второго рода медитативное питие — процесс сознательный, спланированный, облагороженный целью и выполняющий определенные задачи, поставленные самим пьющим. Это поиск защиты от агрессии окружающего мира, рекогносцировка и обновление резервов перед новыми битвами. Употребление алкогольных напитков идиотами первого рода — действие неосознанное; опьянение для них — состояние наведенное, в котором уже не хочется — да и опасно! — становиться за станок, но зато очень хочется на футбольный матч. Иначе говоря — для них это взмах платка Гренуя.

— Пить или не пить? — изрек Нестор.

— Ну, вот, молодой человек, в вас запела культура, как поет она в каждом, кто сдал анализы. Конечно же, у педагога-словесника должны возникать именно такие аллюзии.

— Я не словесник, я историк.

— История да язык — неразлучная парочка. Дева-красавица История хорохорится перед зеркалом и поворачивает и так, и так свои роскошные — кровь с молоком! — боки только для того, чтобы повеса Язык обратил на нее внимание. Однако тссс! — Семен Немирович прижал заговорщицки палец к губам. — Вы Истории этого не говорите. Она, как любая женщина, уверена, что прекрасна сама по себе, без всякого участия мужчины. Но кто бы знал, что женщина красива, если бы мужчина на нее не смотрел? Так и с Историей — тому принадлежит, кто красивее распишет ее достоинства. Куда Язык, туда и История. Но, надо признать, есть и обратная реляция: куда История, туда и Язык. Вам ли не знать, как изменчива ее суть, как лжива ее натура? Хотя… Лжи, собственно, и не существует вовсе.