Василий Сахаров - Северная война

– Ты помнишь лицо того варвара, который допрашивал тебя в лесу и написал мне мерзкое письмецо?

– Да, – ответил рыцарь.

– Очень хорошо. Ты отправишься на север вместе со мной и поможешь изловить этого богомерзкого язычника, хулителя истинной веры и моего личного врага.

– Я готов. Лицо рыцаря озарилось счастливой улыбкой, наконец-то он снова отправится на войну! И Бернар приказал Седрику:

– Наклонись ко мне.

Голова германца склонилась. Аббат приложил к его лбу свою прохладную ладонь и полушёпотом произнёс несколько слов на латыни. Неожиданно перед глазами Седрика всё расплылось, и лицо Бернара показалось ему чудовищной демонической маской, мордой странного животного с глазами змеи и клыками во рту. Это было страшно, и Зальх едва не закричал, но сдержался и вскоре вновь пришёл в норму. Зрение снова стало чётким, перед ним сидел прежний настоятель Клерво, а в душе рыцаря поселилась необычная лёгкость и уверенность в своих силах. Казалось, прикажи ему сейчас Бернар по кирпичику разобрать всё аббатство, и он выполнит работу в одну ночь. Это было странно, необычно и очень-очень приятно – чувствовать свою значимость. Седрик хотел спросить аббата, что с ним происходит, но настоятель опередил его:

– Отныне ты паладин Господа, рыцарь Седрик фон Зальх, а значит, с этого момента вся твоя жизнь посвящена только одному – служению.

Седрик не знал, что ответить, а Бернар кивнул ему на дверь:

– Ступай и будь готов к великим свершениям.

Этого приказа невозможно было ослушаться, и ноги Зальха сами собой развернули тело, после чего рыцарь двинулся на выход. Но в дверях воин на краткий миг остановился и оглянулся. Бернар Клервоский продолжал сидеть за столом, его взгляд был направлен в стену, а губы что-то шептали, словно он вёл с кем-то беседу. Неизвестно почему, но от этого рыцарю вновь стало не по себе. В районе солнечного сплетения у него образовался невидимый тревожный комок, и он поспешил прочь, ибо разум подсказал, что некоторые вещи ему видеть не стоит.

Заложив руки за спину, я стоял на причале, и ожидал, пока старый потрёпанный штормами «Кресс» приблизится к берегу. Ветер дул навстречу шнеккеру, но тот упрямо двигался к берегу, и я уже мог разглядеть коменданта Рарога сотника Гаврилу Довмонтова, которого вызвал к себе. В связи с военным временем и наличием ценных пленников, которых мой отряд добыл в последнем рейде по тылам противника, я не мог покинуть материк и отправиться в Зеландию. Однако, пользуясь краткой передышкой, старался хотя бы издали следить за делами островного хозяйства, которое даже без моего непосредственного участия понемногу расширялось и уже стало приносить своему хозяину небольшой, но стабильный доход.

– Эх-ма! – будто чувствуя мои мысли, вздохнул стоящий рядом Ранко Самород. – Сейчас бы домой, к жене под тёплый бочок да к деткам…

– Это да, – согласился я с варягом, плотнее закутался в тёплый плащ и вспомнил последний военный совет у великого князя Прибыслава, который покинул свою столицу Радогощ и перебрался на побережье.

Было это вчера. На совете обсуждалось положение дел на материковых землях Венедии. Вновь оказавшись при штабе, я обдумал полученную в ходе совещания информацию и пришёл к выводу, что положение венедов крайне тяжёлое, хотя и не смертельное. За последние полгода крестоносцы понесли колоссальные потери и стали выдыхаться. Но их всё ещё сто тысяч, и они продолжают наступление. Германцы вот-вот опять подступят к Зверину, франки окружили Радогощ, а Генрих Лев и Конрад Мейсенский взяли Дубин. Ну, как взяли? Разрушили его до основания, положив под стенами десятки тысяч бойцов, остатки же нашего гарнизона были эвакуированы по морю в Росток, который наверняка станет следующей целью приморской группировки крестоносцев. Так что для германцев эта победа Пиррова.

Далее нам следовало бы дать герцогу Льву бой и разгромить его потрёпанную армию, больно для этого момент выдался удачный. Вот только и нам в минувшее лето пришлось несладко. Каждая победа была оплачена немалой кровью, и войска венедов раскиданы по землям лютичей, бодричей и поморян. Часть сил сдерживала германцев и готовилась к осаде Зверина. Ещё одна сильная армия сидела в осаждённом Радогоще. Небольшие отряды охраняли крепости и крупные города или сдерживали Альбрехта Медведя и Германа фон Шталека. Кроме того, нам приходилось охранять границу с ляхами и держать в море два десятка самых лучших боевых кораблей. Тысяча сюда, тысяча туда. Треть пруссов вернулась на родину. Шведы были вынуждены отправиться в Гетланд, где высадился Юхан Сверкерссон. Да ушкуйники на Новгород посматривают и добычу на свои расшивы и лодьи грузят. Так что, если подсчитать все венедские силы, то выйдет, что у нас осталось всего тридцать пять – тридцать семь тысяч мечей. С одной стороны, это сила. А с другой, мы не можем собрать крупную армию, чтобы она разгромила хотя бы одну вражескую армию. Поэтому остаётся надеяться на приближающуюся зиму и скорое отступление крестоносцев. Впрочем, это случится лишь в том случае, если католики не подкинут нам какую-нибудь подлую каверзу или не получат новые подкрепления, а это возможно.