Егор Чекрыгин - Странный приятель. Сокровища Империи

Так что Ренки аккуратно сложил газету (не то чтобы он не мог за нее заплатить, просто сработала привитая отцом бережливость) и вернул ее трактирному служке, присовокупив малую монетку. Заказал вина и стал просто глазеть в зал, без особых целей.

Внезапно до его ушей донеслось знакомое имя, и он, невольно насторожившись, постарался расслышать больше:

— Дурень этот оу Лоик Заршаа, — уловил он обрывки фраз, — корчит из себя… Какая-то купеческая шлюшка… Этой свинье предлагают породниться… А он…

Проследив за источником звука, Ренки разглядел компанию в противоположном конце зала. Несколько довольно молодых людей, весьма богато одетых, сдвинули два стола вместе и изволили устроить пирушку.

Судя по раскрасневшимся лицам и несколько более, чем приличествует, оживленным речам, можно было предположить, что молодые люди сидят уже довольно давно и успели изрядно опустошить винные подвалы заведения.

Что ж, ситуация для придорожного трактира была, прямо скажем, отнюдь не уникальная. Многие гости столицы начинали отмечать День коронации задолго до прибытия в Мооскаа, подчас и в трактир приезжая уже тепленькими, и тем более не считали нужным сдерживаться практически перед самыми торжествами. Недаром, объясняя непомерные цены на свои комнаты, хозяин намекал, что делает в эти дни едва ли не четверть годовой выручки. Потому Ренки и не обращал на очередную шумную компанию никакого внимания до тех пор, пока не прозвучали знакомые имена. И если бы не контекст, в котором эти имена упоминались, он бы, наверное, никак не отреагировал на слова подвыпивших сплетников. Но некоторые вещи благородный человек терпеть молча не должен. Так что оу Ренки Дарээка встал и с самым решительным видом отправился на противоположную сторону зала.

Он сразу определил свою цель — это был сидящий в центре стола высокий плечистый детина примерно того же возраста, что и Ренки, с щегольски закрученными усами и на редкость самодовольным выражением на морде. Одет детина был в мундир Девятнадцатого Королевского полка и носил звание второго лейтенанта, а погон его был абсолютно чист, без единого знака отличия — свидетельство того, что, несмотря на свой уже весьма значительный (для второго лейтенанта из благородной семьи) возраст, служит он недавно.

— Простите, сударь, — холодно сказал Ренки этому молодому человеку, как бы игнорируя всю остальную компанию. — Позвольте представиться — оу Ренки Дарээка, военный вождь берега Северного Фааркоона. Я случайно услышал, как вы поминаете имя моего однополчанина и друга, отзываясь о нем весьма нелестно и в выражениях, которые не пристали благородному человеку. К тому же имею честь сообщить вам, что лично знаком с девицей, которую вы именуете «какая-то купеческая шлюшка», и хочу заверить вас, что Одивия Ваксай хоть и состоит ныне в купеческом сословии, особа в высшей степени достойная и даже имеющая немалые заслуги перед королевством. И я могу вам поклясться, что она никогда никоим образом не поощряла ухаживания благородного оу Лоика Заршаа. Скорее наоборот, всячески отвергала его попытки выказать к себе приязнь, и это было задолго до того, как благородный оу Лоик Заршаа имел честь быть представлен своей нынешней невесте, как я понял — вашей родственнице. Настоятельно советую вам образумиться и взять свои слова обратно, признав, что за вас говорило выпитое вино. В таком случае я даже не буду требовать письменных извинений!

Слова его произвели сильный эффект. Наступила тишина, причем умолкла не только шумная компания — затихли и соседние столы.

— Я оу Гаант Крааст, — заявил в ответ детина, выдержав значительную паузу, видимо понадобившуюся ему, чтобы собраться с мыслями. При этом он даже не попытался соблюсти вежливость — оторвать свою задницу от лавки и поприветствовать Ренки хотя бы кивком головы. — Наследник графства Крааст. И мне плевать на мнение какого-то там выскочки, спущенного с каторжной цепи нашим верховным жрецом, чтобы тявкать на людей достойных! Да-да, сударь, я прекрасно знаю, кто вы такой и каким образом добились своего нынешнего положения, мой дядя мне это объяснил! Зато я бы поподробнее послушал о «заслугах», которые эта ваша шлюшка оказывала якобы «доблестным воякам» Шестого Гренадерского, раз все они так и вьются возле ее юбки. Вероятно, она…

— Сударь, — прервал его Ренки, старательно пытаясь оставаться учтивым, как того требовал этикет и кодекс. — Своими несдержанными речами вы, в первую очередь, позорите форму своего полка, рядом с офицерами которого я имел честь дважды биться плечом к плечу на поле боя. Что же касается вашего мнения о моих заслугах… Человеку с вашим погоном, думаю, следует держать это мнение при себе до тех пор, пока его собственные дела не будут оценены должным образом… Тем, кому все мы служим. Но я вижу, что в данном случае все мои слова и призывы бессмысленны, так что, полагаю, вы не откажетесь встретиться завтра, где-нибудь на рассвете, ну хотя бы в роще за трактиром. Пройдите немного по тропинке — и увидите удобную поляну, там я и буду вас ждать. Хотя, впрочем, перенесем на послеобеденное время. Надеюсь, к этому сроку вы протрезвеете. Если же назначенный час вас не устраивает, пришлите ко мне одного из своих приятелей — договориться о более удобном для вас времени.