Андрей Посняков - Гладиатор - Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники (сборник)

– Беторикс! – Как-то после очередного спарринга, уже ближе к вечеру, ланиста придержал Виталия за локоть. – Пойдем-ка прогуляемся. Клавдий, открой нам склад.

Солнце уже садилось, и по темно-голубому небу протянулись длинные багровые полосы, пересекаемые синими перистыми облаками. Похолодало: было примерно как на севере России в сентябре.

– Ну, что тебе сказать. Беторикс? – Ланиста зябко поежился и поплотнее закутался в плащ. – Во-первых, мне не нравится твое имя. Во-вторых, «галлов» у нас достаточно и без тебя, так что будешь «самнитом». Точнее сказать, мирмиллоном, как это сейчас называется в Риме. Вооружение довольно тяжелое – смотри, выбирай, привыкай… Клавдий, да скоро ты там?

– Открываю, открываю… пожалуйте!

– Ну, ты бы хоть факел с собой прихватил или светильник.

– Светильник и мне бы не помешал. – Виталий посчитал, что ему уже можно слегка повысить требования. – А то сидишь в полной темноте, в карцере.

– Ну уж, дружище, светильника я тебе пока не дам! – Господин Ну сказал, как отрезал. – При всем моем к тебе уважении, а я ведь тебя уважаю и ценю, ты заметил?

– Вот уж спасибо, благодетель! Не знаю, как бы без тебя и жил.

– Ну, ладно, ладно, не ерничай… Клавдий! Да что там со светильником-то?

– Будет, – махнув кому-то рукой, заверил старик. – Я уже послал раба. Ага… вот он бежит. Каникс, Каникс, быстрее давай!

Каникс, смешной лопоухий мальчишка, одетый в большую тунику явно с чужого плеча, с поклоном протянул ветерану зажженный светильник, сияющий новенькой бронзой и похожий на заварной чайник: в отверстие заливалось масло, а из носика торчал фитиль. Удобнейшая вещь – яркость пламени регулировалась длиной фитиля, для чего имелось специальное колесико в носике, а саму лампу можно было либо ставить куда хочешь, либо подвешивать за цепочку на крюк в потолке.

– Ну, вот, – Клавдий поднял светильник повыше. – Смотри, Беторикс, выбирай.

Виталий выбрал сверкающий шлем с широкими полями и большим металлическим гребнем, украшенным птичьими перьями; последние, впрочем, выглядели далеко не презентабельно, но это было дело поправимое. На всей поверхности шлема сияли оловянные рыбьи чешуйки, издалека похожие на серебряные.

– Вот подшлемник, померяй. Ну, как?

Шлем пришелся впору – тяжеловат, правда, но ведь в нем не целый день ходить.

– Очень красивый, – искренне ответил молодой человек. – И сидит хорошо, не болтается.

– Добрая работа! – ухмыльнулся старик ветеран. – А вот тебе и щит – простой скутум, зато какой красивый!

– А вот тебе накладка на руку! – К экипировке новобранца подключился и ланиста. – И на нее же доспех. Перед играми тренировки не будет – начистишь его, как следует, чтобы блестел.

Да-а, доспех тоже был не очень-то легок, к тому же щит, утяжеленный бронзовыми вставками, тянул килограммов на восемь, то есть был вдвое тяжелее круглого варварского, к которому Виталий привык. Конечно, в прежней своей реальности ему не раз приходилось держать в руках римскую «бронедверь», но никогда еще от нее не зависела его жизнь.

– А меч? Хотелось бы и его посмотреть.

– Мечи хранятся отдельно, друг мой, – рассмеялся Валерий. – Чтобы не было лишнего соблазна и не вышло, как в Капуе! Думаю, ты все же получишь на игру свою спату или гладиус – в зависимости от того, с кем придется сражаться.

Молодой человек хмыкнул. Индустрия развлечений Древнего Рима еще только принимала свои классические формы, расцвет которых пришелся на времена Империи. Еще не сложился тип тяжелого гладиатора – так называемого секутора, еще не появились вооруженные трезубцем и сетью ретиарии. Впрочем, может быть, в Риме они уже и встречались, но в провинции еще жили по старинке и довольствовались простым набором: «самниты», «фракийцы», «галлы»… Даже мирмиллоны пока считались нововведением.

– Ну, вот, ты у нас теперь мирмиллон, – ухмыльнулся ланиста. – И я даже выбрал тебе имя! Всю ночь думал, пока одна девчонка не подсказала. Тевтонский Лев! Вот как ты теперь будешь зваться!

– Тевтонский Лев? – озадаченно переспросил Виталий. – Но… я же не тевтон, даже не германец!

– Ну, а ты думаешь, Каррит Фракиец – из Фракии? Или знаменитый Гельветский Вепрь из Каркасо знает хоть одно слово по-кельтски? – засмеялся Валерий. – Скажу тебе больше: наш Германский Ветер родом из Рима. Кстати, свободный человек, а в гладиаторы сам нанялся в поисках смысла жизни, денег и женской любви. Тевтонский Лев – красивое прозвище, и его очень легко запомнить.