Сергей Кириченко - Сновидец. Трилогия

– Привет, дед! Ты кто? – писатель пытался отдышаться.

Старик молчал.

– Эй! Ты что, глухой?

– Нет. Я слышу, – голос старика звучал мягко и спокойно.

– А почему медлишь?

– Мне некуда торопиться.

– Тебе некуда, но я – то тороплюсь!

– Куда?

– Не знаю! Куда-нибудь! Движение – это жизнь!

– А ты уверен, что живешь? Что касается спешки, ты не приедешь раньше экипажа, в который сел!

– Ты говоришь загадками! Но у меня есть ответ на одну из них. Видишь эту тетрадь? Все закончится, когда будет заполнена последняя страница.

– Ничто не заканчивается. Просто одно становится другим.

– Да ты прям философ!

– Я просто странник.

– И куда ты идешь?

– В конец этой тропы.

– А что в конце?

– Новая тропа.

– И так всегда?

– Всегда.

Они замолчали.

– Могу я пойти с тобой?

– Эта тропа слишком узкая, чтобы идти по ней вдвоем.

– Но я могу идти впереди или позади тебя?

– Тогда эта тропа перестанет быть твоей или моей.

– Что мне делать?

– Ищи свою тропу, – облака скрыли странника. Писатель стоял на вершине, окутанный мокрым паром. Ему казалось, он стоит здесь уже тысячу лет, но когда Писатель рискнул сделать шаг, почва ушла у него из-под ног. Когда облака закончились, он увидел, что летит в небольшое озеро, окруженное мертвым лесом. Полет продолжался всего несколько секунд. Встреча с водой оказалась жесткой. В этот раз своего отражения Писатель так и не увидел…

Сон 9. Тюрьма

Его тащили по темному тоннелю. Он не видел, кто это был, да и не мог видеть. Сознание возвращалось короткими вспышками. Только звук шагов и тусклые лампы. Скрипнула металлическая дверь, и Писателя бросили в камеру. Кто-то склонился над ним, но лицо незнакомца было размыто. Человек произнес слова, но Писатель их уже не слышал. Первое, что он почувствовал, когда пришел в себя, – боль. Ему казалось, что голова вот-вот лопнет, распираемая изнутри неизвестной силой. В глазах потемнело, когда он попытался встать.

– Ты полежи, полежи! Рано тебе еще вставать, – раздался голос слева.

На Писателя смотрели пять человек. Единственным источником света было маленькое зарешеченное окно, расположенное почти у самого потолка. Насколько позволял разглядеть лунный свет, мужчинам было от тридцати до пятидесяти лет. Примерно одного телосложения, простая одежда, бледная кожа. Хотя тот, кто выглядел старше всех, имел подобие строгого костюма. Голова кружилась уже не так сильно. Наверное, тот, кто наклонялся над ним в первый раз, решил помочь. Мужчина усадил Писателя на бетонный пол, прислонив спиной к стене.

– Пить, – прошептал Писатель, чувствуя боль разбитых губ.

– С водой у нас дефицит! Извиняй! – сочувственно ответил мужчина.

– Дай ему глоток! – вмешался в разговор хриплый голос, человека в строгом костюме.

В темноте что-то звякнуло, после чего Писателю поднесли мятую алюминиевую кружку. Воды было ровно на глоток, но Писатель успел почувствовать ее солоноватый вкус и запах ржавчины. Желудок возмущенно заурчал, но жидкость принял.

– Где я?

– В тюрьме, – спокойно ответил помощник.

– За что?

– Ха! Тем, кто за дверью, повод не нужен, да, старый? – мужчина в костюме одобрительно закивал.

– Ты помнишь свое имя? Кем работаешь?

– Я Писатель. Имя не помню.

– Все ясно. Ничего нового. Ну, тогда будем знакомы. Я механик, – мужчина вытер грязную руку о черную майку. Писатель ощутил крепкое рукопожатие, не соотносимое с телосложением. Вместе с Механиком и Писателем в камере находились Хирург, Нотариус, Мясник и Банкир по прозвищу Старый.

Никто из них не помнил своих имен. Они не знали, за что их посадили. Попытки Писателя убедить их, что все это сон, окончились провалом.

– Какой же это сон, если мы сидим здесь целую вечность? – проворчал Хирург, потирая ушибленную шею.

– Это незаконно! Вы нарушаете наши права! Немедленно откройте! Вы слышите!? – кричал Нотариус, стуча кулаком в железную дверь камеры. И его услышали. Дверь открылась, и в камеру вошли двое здоровых парней в военной форме. Дебошира повалили на пол. Лежа в позе зародыша, Нотариус вскрикивал при каждом ударе резиновых дубинок. Избиение продолжалось несколько минут, после чего военные, злобно посмотрев на оставшихся заключенных, удалились прочь, с грохотом хлопнув дверью. Все молчали. Нотариус неподвижно лежал на полу. Хирург решил проверить, жив ли тот, но едва он прикоснулся к телу, Нотариус пронзительно застонал.

– Да, крепко досталось бедняге! – прокомментировал Механик.