Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Ликвидация

Все изменилось с появлением Татьяны. Она словно вихрь ворвалась в мою жизнь и заполнила ее без остатка. С ней было спокойно и уютно, как ни с кем другим. Мне нравились ее хозяйственность и такт, умение вести себя в обществе. Она даже грубую военную форму носила как-то по-особенному, вроде все как у всех, а ее замечаешь сразу. Пока батальон нес службу в Москве, мы старались чаще бывать на квартире. Она ни на что не претендовала и не требовала от меня. Принимала все как должное, но в то же время стала настолько необходимой, что без нее было как-то пусто. Уезжая в минскую командировку, Таня все прибрала, перестирала и сложила по своим местам, а свои вещи отвезла к матери. Хоть я и был против этого. Она даже ключ от квартиры мне собиралась отдать, но потом оставила его в штабном сейфе. Я же свой таскал постоянно в карманчике галифе, как талисман на удачу и надежду на скорое возвращение домой. Вот только во время последней встречи отдал его Татьяне, так как не думал, что вернусь из рейда…

Машина за мной пришла, как и договаривались с Воронцовым, с утра пораньше. Я к этому времени успел выспаться, размяться, собраться и насмотреться в окно на двор в ожидании. Мой бессменный водитель ефрейтор Бояринов, оставив «Хорьх» под окнами, с большим пакетом в руках поднялся на лифте на мой этаж и собирался уже звонить в дверной звонок, когда я открыл дверь. Мы обнялись, оба были рады встрече, хоть Николай и был немного обижен на то, что был оставлен на базе. Он привез мои награды и комплект формы, да вдобавок ко всему прихватил еще пакет с продуктами, взятыми из столовой, а то вдруг я тут голодный. По дороге в штаб 2-й МСДОН он успел вывалить мне часть батальонных новостей о том, кто на месте, чем занят и чем народ кормят.

В штаб дивизии меня пустили только после длительного ожидания на КПП и пары звонков дежурному по части.

В отделении по начсоставу 2-й дивизии ОН меня встретил помощник начальника отделения интендант 1-го ранга Бучнев Иван Дмитриевич. Мы с ним были знакомы еще с осени, когда занимались уточнением штатов батальона. Как мне показалось, был он чем-то озабочен и задерган. На его столе стояло несколько высоких стопок личных дел комсостава.

– Добрый день, Иван Дмитриевич. Старший лейтенант ГБ Седов прибыл после лечения в госпитале для дальнейшего прохождения службы.

– Это хорошо, что прибыли, Владимир Николаевич. Долго в госпитале были?

– Три недели, ВВК признан годным к строевой. Вот мои документы. Не в курсе, что с моим дальнейшим предназначением?

– Понятно. Наверное, вы не в курсе, что Минская группа войск переформирована в 1-й Белорусский фронт, которым командует генерал Болдин. Бригада, сформированная на базе вашего батальона, с февраля стала стрелковой и продолжает сражаться в Белоруссии. В подразделениях бригады были большие потери, и ее пополняли за счет бывших военнопленных. Поэтому она была передана из НКВД армейскому командованию. После ранения Акимова ее возглавлял Григорьев, но тот тоже ранен и находится на лечении в госпитале под Воронежем. В отношении вашего дальнейшего прохождения службы ничего сказать не могу. По указанию начальника ВВ командиры и бойцы вашего батальона по прибытии направляются на базу батальона. Видимо, и вы вернетесь к своему прежнему месту службы. К нам из наркомата никаких отдельных распоряжений в отношении вас не приходило. Я бы знал. Вообще по этому вопросу вам лучше переговорить с начальником отделения, он, может быть, что еще в отношении вас знает. Иван Гаврилович сейчас у руководства, должен вот-вот прий-ти. Хотите, у нас посидите. Он к нам обязательно зайдет.

– Спасибо. Не знаете, а где лечится Акимов?

– Его тяжело ранили, приблизительно через неделю после вас, и он из Минска был эвакуирован в Брянск. Последнее сообщение о нем получено оттуда из эвакогоспиталя. Насколько я знаю, всех прибывших из Белоруссии отправляют на лечение в Тамбовскую область, так что, вполне возможно, вы с ним там разминулись.

Майора Иванова долго ждать не пришлось. Я не успел присесть на предложенный стул и обмолвиться парой слов, как он появился в дверном проеме. Иван Гаврилович пригласил меня к себе в кабинет.

– Владимир Николаевич, а ведь я вам ничем помочь не могу, – отвечая на мой вопрос, сказал майор. – Распоряжений в отношении вас не поступило, вашего личного дела у нас нет. Все, что у нас есть, – это ваша учетная карточка и сообщение из госпиталя. Бригада, созданная на базе вашего батальона и которой вы командовали в Минской группе войск, сейчас передана в НКО и продолжает сражаться в Белоруссии. Оставить вас в резервной группе командного состава нашей дивизии до решения вопроса о вас не могу. Так как в начале февраля у нас работала комиссия из Отдела по начсоставу Управления ВВ НКВД СССР, во главе со старшим помощником начальника 1-го отделения старшим политруком Меркуловым, в акте которой было указано, что, ввиду того что дивизия выполняет особо важные задания, необходимо категорически запретить назначение на должности лиц, находившихся в окружении, а указанный личный состав должен быть передан в НКО. У вас в батальоне практически все попадают под это указание. Так что все вопросы по дальнейшему предназначению надо адресовать к бывшему начальнику дивизии, а ныне начальнику внутренних войск НКВД СССР генерал-майору Шередеге Ивану Моисеевичу или к его заместителю старшему батальонному комиссару Бисярину.