Юрий Гамаюн - Отрок. Перелом

У старосты совещались недолго. Василий Жердяй, (ну точь-в-точь отражение сына, только в полтора раза длинней), и вправду напоминавший длинную жердь, на которую навесили болотную кочку, выскочил первым и поспешил домой, а вскоре его жена, кругленькая, румяная и едва достающая макушкой мужу до груди, Полька-Покатушка, прозванная так и за внешность, и за всегдашнюю готовность похохотать по любому поводу, металась по подворью, охая и радостно причитая.

Еще чуть позже четверо верховых с вьючными в поводу покинули Ратное.

Игнат не ошибся: именно нападение на боровиков показалось отрокам самым подходящим для воплощения в жизнь их грандиозных планов. Вот туда-то они и направились ближе к вечеру следующего дня.

Вел отряд все тот же Талиня. Они с Одинцом вернулись из разведки под утро и выглядели при этом весьма занятно: Талиня глупо улыбался, прятал припухшие губы и почти засыпал; Одинец спать особо не хотел, лицо у него тоже заметно опухло, но вовсе не от поцелуев, а комариными стараниями. И сведения, в отличие от остальных разведчиков, они принесли очень даже ободряющие: на скотном дворе в загоне у боровиков стояли четыре лошади, которых готовили на продажу. Там же хозяин хутора держал и своих верховых коней, потому что тех самых лошадей продавать он собирался куда-то далеко, да не один, а с сыновьями, вот табунок и пригнали с выпаса.

Добыча намечалась знатная. Мало того, под насмешливым взглядом Одинца Талиня, запинаясь и краснея, поведал о некоем друге, который откроет им ворота усадьбы и покажет, где и что. И, совсем уже смущаясь, добавил, что странный этот друг имеет намерение уйти из отчего дома вместе с ними. Попытки вытянуть из Талини подробности привели только к изменению цвета лица парня до багрового. Впрочем, насмешники вскоре отстали: надо было и к выходу подготовится, и поспать хоть немного. Игрушки закончились – отроки отважились на серьезное взрослое дело.

Мало-помалу получилось так, что руководство походом забирал под себя Одинец. Не то чтобы самому Ефиму этого хотелось, но Карась оказался не готов к такой ответственности, а прочие о ней даже и не задумывались. Решение это парню далось нелегко: он как– то сразу почувствовал, чего тот почет – быть начальным человеком и распоряжаться товарищами – на самом деле стоит. Одно дело – на правах сильного раздавать щелбаны и подзатыльники, и совсем другое – вести за собой полтора десятка бойцов, возможно, и в бой. Думать за них, решать одному за всех, а главное – за все отвечать. Конечно, даже если лесовики их изловят, не убьют. Наверное… Но позору потом не оберешься. Кто принял решение, кто за старшего, с того и спрос. И позор за всех тоже ему принимать.

Вот и частокол усадьбы боровиков. Подошли почти вплотную, а собаки молчат.

– Опоены собаки. Отваром сонным, – шепнул расцветший непонятно с какой радости Талиня.

– Друг? Сердешный, небось… – язык у Броньки думал быстрей головы.

– Да тихо ты! – в голосе Одинца стали прорезаться командирские нотки. – Талиня, давай, зови! Ты ж говорил, как луна встанет…

И снова в лесу заверещала обеспокоенная чем-то белка.

Эта рыжая непоседа своим шумом побеспокоила не только лесных жителей, но и хуторских. Собаки действительно бессовестно дрыхли, обрадованные с вечера полными мисками мясного отвара с остатками каши. Но вот старый боровик со своими сыновьями, внуками и их женами, вопреки расчетам отроков, не спали. Они давно засели во всех возможных местах, поджидая незваных гостей.

Четверо ратнинцев, неожиданно приехавших на хутор днем, тоже составили компанию хозяевам: расположились на удобных насестах на деревьях и имели возможность видеть все лучше остальных. Они добрались до Борового хутора задолго до заката и, поклонившись хозяевам, уединились с главой рода и его сыновьями.

Старый боровик, угрюмый кряжистый лесовик с огромной бородой воспринял поначалу и гостей, и разговор с ними, как неизбежную неприятность. Куда денешься, если у рода нет сил просто послать куда подальше ратнинцев-христиан, хотя те и не трогали до сей поры ни их угодий, ни покосов.

Переговоры получились не простые. Сообщение, что его собираются ограбить ратнинские мальцы, «для учебы», как выразились их наставники, хозяина не слишком порадовало и едва не стало причиной ссоры. Конечно, сотня была силой, эти пришлые давно чувствовали себя хозяевами в окрестностях, и переть против них желающих находилось мало, но всему же есть предел! По их прихоти дурня из себя изображать – невелика забава.