Варвара Серебро - Хозяйка мертвой воды. Флакон 1. От ран душевных и телесных

– Все закончим – вместе разопьем! – подмигнула юная целительница, стараясь сбросить напряжение, которое, словно электрическое поле, витало в воздухе. Она старалась говорить увереннее, нервотрепки ей и самой хватит, нечего старика до инфаркта доводить.

Они помогли Боровику подняться с кровати и дойти до стола. Мужик не сильно упирался, но лицо у него было мертвецки-бледным и покрыто липким потом, словно маслом. Потом лекари положили его на столешницу, устланную чистой тканью.

Мухоморы с медовухой мужик выпил залпом.

Вместо медицинских халатов целители переоделись в чистые исподние рубахи до пят. Притом, Ольга переоделась прямо тут же, непривычно не стесняясь присутствия старика.

– Слышал сказки про мертвую и живую воду? – спросила она у старика-птицы.

Пересмысл мотнул головой:

– Есть сказание, “Про хозяйку мертвой и живой воды”

– Дак вот, мертвая вода – исцеляет… убивает гниль, затягивает раны, создает эту стерильность…

Пересмысл, конечно, ничего не понял, но видимо сделал в голове какие-то странные заключения.

– Дак ты, стало быть, та самая хозяйка?!

– Хозяйка – хозяйка. Продезинфицировать надо. Вот, что я имею в виду.

– Что сделать?

– Протереть живот надо спирт……медовухой, – опомнилась Ольга. – Дед, слышишь, помогай! Ты у меня за медсестру сейчас.

– За чью сестру?

– Короче, дед делай что говорю, – ворчала недовольно девушка и примерялась где будет делать разрез.

Пересмысл насупился, сдвинул брови.

– Ты, поаккуратней, я все же уважаемый человек, как-никак…

– Давай, уважаемый, помогай! Если Боровик «отъедет», то уважать тебя будет на одного меньше! – скрипнула зубами целительница и, наконец, наметила место разреза. Вроде у трупов аппендикс был именно там. Заодно и проверим…

Пересмысл выполнил поручение со всей ответственностью. Надо сказать, оказался он не из брезгливых. Да уж, решил стать врачом – терпи кровь и дерьмо! Так, кажется, пытался отчим отговорить Олю поступать на медицинский…

Спустя два часа.

Ольга, ничуть не стесняясь старика, уселась по-турецки на пол рядом с импровизированном хирургическим столом, на котором сном младенца спал пациент. У больного на животе виднелся только что заштопанный красными шелковыми нитками разрез.

Между стариком в одной исподней рубахе и розововолосой девушкой стояла бутылка янтарной, слегка мутной медовухи и всего одна глиняная кружка, второй, увы, не нашлось, как и закуски. Поэтому они снимали напряжение «на сухую». И только сейчас Ольгу начало трясти от нервов. Она только что сама сделала операцию. Главное, не искалечила, не зарезала, а именно спасла человека. По крайней мере, он пока дышит.

У Боровика поднялась температура, но его лицо уже не было покрыто тем липким нездоровым потом – это обнадеживало.

Снаружи дома слышался негромкий, но постоянный гомон. Видимо, несмотря на поздний час, в деревне вряд ли кто-то спал. Сейчас, наверное, половина местных жителей собралась возле дома и обсуждала, что происходит внутри избы. Только вот выходить на улицу не хотелось, было только одно желание – напиться и лечь рядом с пациентом. Сегодня Ольга пережила слишком много.

Ольге пришлось остаться жить в деревне Звериное полесье. За больным нужно присматривать и защищать его от родственничков, которые понятия не имели как за ним ухаживать и словно поставили для себя задачу – доконать болезного. Староста Зоран выделил девушке отдельную избу. На высоком сухом месте, недалеко от своего дома, в тени гигантской сосны. Ольга начала постепенно обживать новое жилище. К ней в дом перенесли и Боровика, чтобы был под её присмотром.

Старый ведун Пересмысл не давал Ольге повода соскучится. Навещал свою ученицу и учительницу каждый день, ближе к полудню. Заодно приносил домашней еды, в которой, кстати, у неё надобности не было.

Слишком обеспокоенные комфортным житием Боровика в доме Хельги родственники, в упор не слышали её рекомендации: в первые дни после операции не кормить его ничем, кроме костного бульона и нежирного кипяченого молока. Несли в избу целительницы продукты. Притом пытались накормить страдальца самым вкусным, пирогами, сметаной, копченой рыбой. Один, даже половину жаренного поросенка принес. Вот и пришлось девушке отдуваться за него, пока все не испортилось.

Новый дом оказался слишком просторным, с несколькими горницами, сеновалом и двором для скотины. Правда был один недостаток – изба Боровика была по соседству, потому в окна целительницы часто заглядывали его дети, жена и сам староста – Зоран Горыныч.