Варвара Серебро - Хозяйка мертвой воды. Флакон 1. От ран душевных и телесных

Наконец они подоспели к деревне росомах, Звериному полесью. Деревня немногим отличалась от деревни Иволг. Такие же дома-землянки, только не под липами, а под буро-красных витиеватыми соснами.

Памятные столбы на окраине с вырезанными на них ликами почивших предков. Частокола вокруг деревни не оказалось. Видимо, росомахи не боялись никаких набегов. Хотя по оценке Ольги, Звериное полесье было поменьше, чем Ивовый дол. Мужики у росомах все как на подбор оказались крупными и плечистыми. К тому же еще и молчаливыми. Все мужское население превращалось в росомах, а вот их жены, могли иметь и иную звериную или птичью ипостась. Как пояснил Пересмысл, образ предка передается только по мужской линии.

Дом Боровика отличался от остальных домов поселка наличниками с ажурной, как кружева, резьбой. Высокое крыльцо чисто выметено. На ступенях крыльца сидела бледная молодая женщина, обнимала двух детей почти одинакового возраста в длинных рубашонках. На лице у неё читалось отчаянье и страх. Похоже она пыталась смириться с мыслью о скорой смерти мужа.

Несколько мужчин подошли к избе и пялились на Ольгу. И пялились как-то недобро. Наверное, им рассказали в красках о её насмешке над Храбром. Но вот при старосте Зоране никто задираться не смел. Да и с ведуном связываться тоже не каждый смельчак посмеет. Хотя, наверняка им этого очень хотелось.

– Ты, Хельга, далеко от меня не отходи, – предупредил ведун девушку.

Спутники переступили порог дома и прошли в светлую горницу избы. Ольга подивилась, как все было устроено в ней уютно и просто. Лавки по стенам, устланные полотенцами с зелеными кружевами по краям. Беленая и расписанная разными травянистыми узорами печь. Больной лежал в отдельной комнате на деревянной кровати с резными каретками, укутанный по самый нос, и смотрел отчаянно в потолок. Глаза его были чуть прикрыты, он тяжело дышал.

– Здравствуй, сват, вот привел к тебе целителей, – сказал староста и мотнул в сторону Пересмысла и девушки.

Ольга тихо поздоровалась с больным, но он не ответил, только чуть приоткрыл глаза, посмотрел на неё и снова закрыл их. Рядом с кроватью девушка приметила бадью.

– Так, тошнит? – спросила она больного Боровика.

– Да, все время тошнит – ответил за него Зоран. – И живот болит, точно режут его.

Ольга подошла к Боровику, откинула одеяло. У больного и пощупала живот. Тот вскрикнул и дернулся, пышная борода сползла набок.

– Точно, аппендицит, – заключила Ольга. – Придется вырезать.

– Ой, – вздохнул родственник. Больному же было все равно.

– Или готовьте еще дерево на новый тотем для усопшего! – заключила девушка и забрала розовые волосы в тугой хвостик на затылке и принялась ощупывать живот больного со всех сторон.

Пересмысл присел на край кровати и внимательно наблюдал за манипуляциями девушки. Зоран, стоя в стороне, поглаживал свою бороду.

Закончив осмотр, Ольга повернулась к Пересмыслу и быстро затараторила:

– Нужен нож, маленький, но самый острый и крепкое вино.

– Ну что же, Зоран доставай свою прошлогоднюю медовуху, – кивнул ведун старосте. Тот поджал губы, однако спорить не стал и, побледнев, вышел из горницы.

Но Ольга на этом не остановилась:

– А еще побольше чистых тряпок и горячей кипяченой воды.

– Не повитуха ли ты? Уж очень этот набор похож на тот, что нужен роженице!

Ольга не обратила внимание на замечание Зорана и направилась к столу в горнице и начала его двигать, скидывая с него посуду, приготовленную для обеда.

– Что ты творишь? – возмутился было Зоран, но Пересмысл остановил его жестом.

– Что тебе еще надо, Хельга? – уточнил ведун.

– Свечи, много свечей, нитки, иглу и помощника!

– Помощником я буду! – вызвался старик-ведун, который еще пару часов назад хотел приказать выпороть наглую девицу.

Зоран позвал невестку Боровика Милану и потребовал у неё предоставить целителям все, что они попросят. Женщина побежала звать себе на помощь мужа и деверя.

Комнату убрали, приготовили стол, постелив на него чистую скатерть, принесли свечи и вскипяченную на летней дровяной печи во дворе дома горячую воду.

В горницу сбежались родственники Боровика: дочери, выданные замуж и живущие по соседству, внуки, братья, еще пара сыновей, старуха-жена, которая услышав, что её мужа собираются ножом зарезать, бросила стирку и примчалась в дом.

Ольга почувствовала, что смотрят они на неё сейчас, как на мясника, который пытается заколоть поросенка.