Дмитрий Старицкий - Горец. Гром победы

Двигательный стенд, на котором все еще работал на отказ паровик Урса. Неделю уже пашет, успевай только керосин и воду доливать да маслом шприцевать. Для авиации это достижение, учитывая, что конкретно эта машина облегчена до предела.

А Урс еще один стенд ладит, проверочный – как себя двигатель поведет на виражах. Крутить новый стенд будет еще одна паровая машина.

Деньги летят…

В отличие от наземной техники, военное ведомство и Имперское министерство промышленности на авиацию мне ни копейки не выделили. Не видели смысла.

– Это хорошая инициатива, – похвалил я Урса. – Но надо еще проверить, будет ли твой паровик работать не только при резких наклонах, но и «вверх ногами».

– А разве так возможно? – удивился он.

– В воздухе везде опора, – ответил я ему словами русского героя Нестерова. – И никто не знает, что нас ждет на высоте.

– Ты такой умный, – шепнула Элика, прижимаясь к моему плечу.

– Не подлизывайся, – улыбнулся я ей и снова повернулся к Урсу. – Завтра к обеду жду от вас план испытаний на следующий месяц и моторов, и самих самолетов. В мое отсутствие вы полноправный руководитель проекта «Авиа».

Мне это временное назначение ничего не стоило, а Урсу было приятно.

Озадачив авиастроителей, сели в салон-вагон и покатили на полигон к Щоличу.

Обедать.

Заодно посмотреть, как идет испытание платформ, которые я задумал под будущие броневики для прорыва Западного фронта. Они отличались от уже освоенных тракторов и тягачей только компоновкой. Общее у них – паровая машина Урса и движительная группа на основе трактора ДТ-75.

Особо выделялся прототип бронетранспортера, который задумывался по полугусеничной схеме типа американского «скаута» времен Второй мировой. Все остальные были просто гусеничные. И только в одном применялось три тележки опорных катков вместо двух.

На классический танк с пушечной башней кругового вращения даже не замахивался – помнил я об их весе по опыту строительства бронепоездов. И не видел пока технологических возможностей их облегчить. Разве что применить пушки мелкого калибра – тридцать семь миллиметров. Но для непосредственной поддержки пехоты в наступлении могущество таких снарядов очень малое. Проще делать такие бронники чисто пулеметными. Малокалиберная пушка эффективна разве что для городского боя, и то ее требуется ставить с высоким углом возвышения, а это непросто.

К тому же нет у меня карусельного станка, который хотя бы метровую окружность отфрезеровал в погоне. Так что о башнях придется на время забыть.

Поставленную генштабом задачу – прорвать полевую оборону противника – еще никто не отменял, а именно под нее деньги и дадены. Так что в основном пока в эскизах разной компоновки штурмовые самоходные артиллерийские орудия и пулеметные бронетранспортеры.

Длинную платформу с дополнительной колесной тележкой построили в самый последний момент, когда нам сообщили, что республиканцы стали серьезно расширять свои траншеи. Иной раз до шести метров. И углублять их больше чем в полный профиль. В атаку лезут наверх по лестницам.

Давал я инженерам только эскизы свои и наброски, а вот конструирование и чертежи полностью легли на их плечи. Отлично они справились, как погляжу.

– Что ж, – подвел я итог демонстрации, – выглядит все неплохо, бегают аппараты задорно.

Поглядел пристально в глаза каждого из группы инженеров «танкового проекта», но нерешительности в их лицах не увидел.

– Когда мне от вас ждать прототипы в броне?

– К осени, ваша милость, вряд ли раньше, – ответил за всех руководитель проекта инженер Хорн. – Есть проблемы, связанные с газовой сваркой броневых листов. Особенно гнутых. Там…

– Бросайте вы эти эксперименты с гнутьем брони, – оборвал я его. – На это нам денег не выделили.

Двинул я аргумент, который все понимают. Но на самом деле они тут упертые поклонники паровозной эстетики. Подавай им все округлое да нелинейное.

– Делайте все угловатым, только не плоским, – выдал я ценное указание. – Учитывайте заранее рациональный наклон брони по отношению к нормали. Чтобы снаряд от нее рикошетил. А если не срикошетит, то чтобы пробить ему пришлось бы большую толщину броневой стенки по гипотенузе. И никаких заклепок. Даже картечь, поставленная на удар, их вышибает. Проверено на бронепоезде.

Инженеры не возразили. Стоят перетаптываясь. Мыслят что-то свое. Им же не просто воплощать мои идеи в металл нужно, им еще и собственного творчества хочется, ради которого они ко мне и прибились в основном.