Николай Эдельман - Звездный час

Не прошло и пары минут, как Лиза и Павел уже покидали участок. Бондаренко вышел вместе с ними. На улице его поджидал монументальный «паккард», выпучившийся на прохожих двумя тесно посаженными глазищами фар. Сидевший за рулем шофер – косоглазый японец со странным рыжеватым отливом волос, – мигом выскочил наружу и услужливо распахнул перед Лизой дверь.

– Позвольте оказать вам еще одну услугу, – предложил Бондаренко, – и доставить вас домой или куда вам будет благоугодно…

Лиза заколебалась. Садиться в машину к незнакомцу, даже к такому любезному, ей совсем не хотелось, тем паче памятуя, чем закончилась встреча с Левандовским, тоже явившимся к ней спасителем. Уж больно приветливо распашные двери заманивали ее в обширное нутро лимузина, уж больно завлекающе скалился рыжий японец, со своими косыми глазами похожий на артиста, загримированного под Мефистофеля… И потом, приглашение явно не распространялось на Павла, а ведь бросать его как-никак было бы сейчас верхом неблагодарности. К облегчению Лизы, ее избавила от раздумий Клавдия Петровна, подкатившая на фаэтоне с возницей-татарином на козлах. Такие экипажи, разукрашенные с варварской роскошью, выполняли в поселке роль таксомоторов.

– Поди-ка сюда, Лизавета! – окликнула тетка племянницу голосом не допускавшим и намека на непослушание. – Право слово, за тобой глаз да глаз нужен! Не успела одна на улицу выйти, сразу в участок загремела! Как была беспризорницей, так и осталась! – прибавила она, намекая на три года, проведенные Лизой в сиротском приюте, пока ее с братом не разыскали и не забрали к себе Кудрявцевы.

– Видите, у меня строгий конвой, – развела руками Лиза.

Ялтинский негоциант понимающе улыбнулся и откланялся. Вслед за ним хотел сбежать и Павел, отговариваясь тем, что никогда не завтракает у Кудрявцевых и вообще неподобающе одет, однако Лиза пресекла его поползновения, заявив:

– Стало быть, нашел, заступился, проявил героизм – а теперь в кусты? Нет уж, извольте хоть раз почтить нас своим присутствием! К тому же, – невинно добавила она, – разве вы не желаете познакомиться с Левандовским? Я вас даже представить друг другу не успела.

Она не без тайного злорадства следила, как на лице Павла отражается сложная гамма чувств, но тот не посмел перечить, лишь отпросился сдать велосипед в ремонт.

Пока он отводил пострадавший транспорт в ближайшую слесарную мастерскую, Лиза поспешила спросить, надеясь улизнуть от словесного разноса:

– Тетя, вы знаете этого Бондаренко? Кто он такой?

– Да ты что, Лизавета, который день уже в Крыму, а про него еще ничего не слыхала? – удивилась Клавдия Петровна. – В большой силе человек, с самим Дурново дружбу водит. Ведет себя как олигарх, а сам, видать, из той шантрапы, что при революции наверх всплыла, да так там и зависла. Шрам через всю рожу, а туда же в высший свет тянется! Да еще ученого из себя строит. Помню, столкнулись мы с ним на одном приеме, так этот молодчик пристал к Аркаше как банный лист – все просил, чтобы тот ему лекцию о своих опытах прочел…

– И что же?..

– Не на таковских напал! – гордо сказала тетка. – Как Аркаша пошел про протоны с квазитронами толковать, про эм-цэ-квадрат да про закон Гейдельберга, тот мигом скис!

– Не Гейдельберга, а Гейзенберга… – хмуро поправил вернувшийся Павел, устраиваясь на жестком сиденье коляски напротив женщин.

Лошадь, позвякивая побрякушками на сбруе, потащила экипаж в гору.

– Да хоть Гинденбурга! – отмахнулась от Павла Клавдия Петровна. – И ты с ним водиться не смей, если тебе жизнь дорога! – приказала она Лизе. – Он к себе глупых девиц заманивает, подмешивает им в шампанское какую-то дрянь, от которой те сознание теряют, и вытворяет с ними все, что хочет. Вот так же Та-точка Муромцева, дочка госпожи Овцыной, пострадала. Пошла, дуреха, к нему какие-то восточные редкости смотреть, а потом очнулась где-то под Гурзуфом, избитая и только что не голая.

– Муромцева? – переспросила Лиза. – Это у нее муж застрелился?

– Ну да, – кивнула Клавдия Петровна. – Какие-то секретные бумаги у него пропали. Вот так ей не повезло, бедняжке, – и супруг пулю в лоб пустил, и сама в историю влипла.

– А что же Бондаренко? Неужели это сошло ему с рук?!

– Что ж не сойти, если они с Дурново неразлейвода? Кто бы иначе Бондаренке позволил целый дворец построить на Поликуровской горке, с пальмами и фонтанами? Дурново ему почти все подряды дает, а половину тех денег, которые Бондаренко от города за них получает, сам же себе в карман кладет. Это, моя милая, называется «откат». Вот давеча эта шайка затеяла строить объездное шоссе вокруг Ялты. Так если их смету почитать, можно подумать, что они его золотом мостить собираются! Сколько я Аркаше твержу, что об этом в газету нужно написать, да он у меня никак не раскачается…