Николай Побережник - Гнев изгнанников

– Дотемна надо дойти вон до того холма, там и заночуем, а утром осмотрим местность, мне тут нравится: и речка близко, и наверняка охота здесь будет удачной.

Дарина молча кивнула.

– Устала?

– Нет! – гордо приподняв подбородок, соврала она.

– Пойдем-ка, – я взял ее за руку и подвел к вожаку.

Матерый зверюга принял мою задумку, судя по исходящим от него эмоциям, с некой долей любопытства. Положив ему руку на холку, что была на уровне моего плеча, я попросил лечь, и он выполнил мою просьбу.

– Садись, – кивнул я на широкую, серо-рыжую лохматую спину.

– Как на лошадь? – Дарина широко распахнула ресницы.

– Как на кота…

– А держаться за что? – перекинув через спину зверя ногу, Дарина осторожно опустилась на него.

Кот дернулся, но я продолжал держать руку у него на холке и аккуратно придавил.

– Держись за шерсть.

Те коты, которые не были заняты на охране периметра, с интересом наблюдали за происходящим, не знаю, умеют ли эти звери удивляться, но те эмоции, что я уловил от них, кроме как удивлением и не назовешь. Я присел рядом с головой вожака, погладил его меж ушей и попросил: «Просто иди рядом со мной». Кот поднялся, Дарина, чтобы не потерять равновесие и удержаться, схватилась за колтун свалявшейся шерсти, чем причинила зверю, мягко говоря, неудобства.

– Ой! – Дарина отпустила колтун, когда кот сдавленно зарычал и повернул голову к ней, при этом выразительно оскалившись. – Прости… прости меня.

Похоже, кот извинениями был удовлетворен, сделал пару шагов и посмотрел на меня.

– Ну, тогда пошли дальше, – я довольно кивнул и пошел вперед по чуть заметной на палой листве тропе.

Да, снега на земле мы не наблюдаем уже с полудня, и земля стала много теплее, кое-где заметна пробивающаяся молодая и свежая поросль травы, а на тех корявых деревцах, что растут по склонам невысоких холмов вдоль долины, видна и вполне себе зеленая листва.

«Аномалия какая-то», – подумал я, глядя на все эти неправильные явления в самом начале зимы.

– Так далеко в гиблые земли никто не ходил из Трехречья, – сказала Дарина, она уже немного освоилась и не так сосредоточенно и цепко держалась за шерсть на спине кота.

– Значит, мы первопроходцы, – ответил я, прервав тихую матерную тираду, что была в адрес расползающейся под моими ногами глины вдоль речки.

В конце концов я остановился и, повернувшись к одному из котов, шедшему почти у берега, мысленно подозвал его к себе. Повторил процедуру посадки. Молодой и крепкий кот с интересом участвовал в процессе, даже немного вырвался вперед, когда мы начали движение, но остановился, услышав недовольный рык вожака.

– Тогда веди ты, – сказал я вслух.

Вожак обогнал нас, а Дарина повернулась и состроила мне рожицу. Матриархатом попахивает, надо будет потом «транспортом» поменяться, ибо нечего мне тут!

Холма достигли уже в сумерках, а долина уходила дальше к горизонту, где небосвод подпирали заснеженные вершины высоких гор. Дымов становилось больше, а слабый ветер иногда доносил неприятный и едкий запах, вроде что-то знакомое, но никак не мог сообразить, что. Земля мало того что продолжала быть теплой, но иногда я улавливал теплые колыхания воздуха, поднимающегося вверх.

Вообще ощущения от поездки верхом на огромном диком звере очень необычные и интересные. Понимать огромных лохматых зверюг, приказывать им, улавливать их эмоции становилось легче с каждым проведенным рядом с ними днем. Эти саблезубые кошки-переростки воспринимали меня, вероятно, как данность, что есть вот некий двуногий, имеющий над ними некую власть… не знаю, может, и так, во всяком случае, другого объяснения колдовскому эффекту я не видел и не мог придумать и объяснить сам себе. С другой стороны, и я стал проникаться к ним не только уважением, как к силе и защите в этих диких местах, они мне попросту начинали нравиться – у каждого были свои эмоции, характеры, даже по мордам их начал различать. Промелькнула мысль, и я запустил руку под кафтан, меховой жилет и рубаху, где нащупал на груди шнурок с талисманом из зуба их сородича, мною же и убиенного. Стало немного не по себе, стыдно, что ли…

– Слезай, Маугли, – погладил я Дарину по щеке и улыбнулся.

К моменту, когда прибыли на место и я мысленно сформулировал команду остановиться, Дарина, обхватив руками и ногами спину зверя, спала. Я еще полтора часа назад наблюдал, как она, постепенно придавливаемая ранцем, сникла и распласталась по спине зверя – укачало.