Александр Мазин - Богатырь

А вот распахнутые настежь ворота в крепость, – это уже плохо. И привратной стражи что-то не наблюдается. А уж отсутствие на вышках наблюдателей вообще никуда не годится.

Туда-сюда через ворота сновали веселые и, похоже, пьяные люди. Изнутри доносились взрывы хохота.

– Весело живут! – заметил один из сопровождавших Илью отроков.

Илья не ответил. Послал Голубя вперед, прямо на людей. Смерды сторонились, глядели с интересом… Но и только. Кривичи, которых отец привез взамен прежних обитателей, в лицо Илью не знали.

Посреди просторного двора, вернее, уже не двора, а целой площади, перед новенькой церковью, веселился народ. Пили пиво из котлов, закусывали кто калачом, кто рыбкой или грибочками. Мужчины, женщины, дети. Прямо у паперти несколько смердов, подбадриваемых зрителями, мутузили друг друга. Новый незнакомый батюшка взирал на драчунов благостно, вставши в дверях церкви с кружкой в руке.

Тут же на площади был вкопан здоровенный столб, увенчанный медным котлом. На него по очереди пытались вскарабкаться полуголые парни. Однако редко кто добирался даже до середины. Столб жирно блестел. Надо думать, его смазали салом или маслом.

Так, а это что?

За длинными, собранными из свежей древесины столами пировали дружинники во главе с Кулибой. Пировали, похоже, давно, потому что волосы и бороды, у кого они были, разлохматились, а физиономии покраснели.

– Как-то не по чину тебя встречают, княжич! – повысив голос, чтоб перекричать шум, заявил второй дружинник. – Непорядок!

– Сейчас я им устрою порядок! – прорычал Илья, дав Голубю шенкеля.

Жеребец пошел сквозь толпу рысью, отбрасывая тех, кто не успел увернуться, скалясь на недовольных… Впрочем, гнев едва не сбитых с ног людей мгновенно стихал, когда они видели над собой огромную башню доспешного воина.

Оказавшись у столов, Илья придержал коня и застыл, положа руку на оголовье меча.

Его заметили не сразу. А те, кто замечал, застывали, как суслики в степи.

Наконец и Кулиба, который сидел к Илье спиной, заметил: что-то происходит. Он медленно развернулся…

– Княжич Илья! Ну-ка живо помогите…

– Обойдусь! – рявкнул Илья, соскакивая наземь.

Дружинники, большинство из которых были с Ильей знакомы и знали, что он – калека, дружно ахнули.

– Вылечился! – обрадованно воскликнул Кулиба, заключая Илью в объятья.

Илья не противился. Более того, сжал своего сотника так, что тот аж хрюкнул.

– Почему дозорных на вышках нет? – сказал он Кулибе на ухо. – Где стража у ворот? Стар стал, Кулиба? Порядок забыл? – И отодвинул сотника от себя.

Кулиба сперва нахмурился недовольно, потом что-то такое разглядел на безусом лице Ильи, потому огрызаться не рискнул. А может, вспомнил, как безногий Илья со смердами оборонял Моров, а он не оставил ему даже десятка дружинников.

В общем, смутился Кулиба, пробормотал:

– Так праздник же…

– Это у них праздник, – негромко, так чтобы не слышала дружина, произнес Илья. – Не у тебя. Я в ворота въехал сам-три, никто нас не остановил. Мог и сотню привести. А если б не я, а ворог? Чтоб ты сказал, когда вас стрелами да копьями бить стали? Что праздник, да?

Кулиба, и без того румяный, покраснел еще больше.

– Ты – старый воин, – добивал его Илья. – Отец тебе верит. Моров тебе доверил, а ты…

– Прости, господин… – опустив глаза, проговорил Кулиба. – Не стыди. Больше не повторится. Разреши?

– Делай, – кивнул Илья.

Кто-то из дружинников сунул Илье рог:

– Испей, княжич!

Илья не глядя отодвинул руку:

– Позже!

– Викула, Мурый! Бегом на вышки! – гаркнул Кулиба.

– Батько, так мы ж только сели! – запротестовал один из названных отроков.

– Бегом! – страшным голосом рявкнул Кулиба.

Отроков как ветром сдуло.

– Ты, ты и вы двое – к воротам!

Теперь никто не возражал. Видели, что сотник в гневе.

– Головешка!!! – бешеным туром взревел Кулиба.

Мгновение – и рядом возник небольшого роста мужичок с куцей черной бороденкой и лысиной в полголовы.

«И впрямь расторопен», – подумал Илья.

– Коней у княжича и его спутников принять, обиходить! – велел Кулиба. – Княжич, желаешь умыться с дороги?

– Сколько той дороги! – усмехнулся Илья.

– Тогда позволь – к столу. Праздник нынче. Батюшка Евлалий говорит: Воздвижение Креста Господня, а по-нашему Осенины, праздник урожая! Ой, знатный урожай нынче собрали, княжич! Ой, знатный! Есть чему радоваться!

– Добро, – согласился Илья, решив, что и впрямь праздник. Не время гневаться. Время – веселиться.