Александр Мазин - Богатырь

Хотя пальцами тетиву натянуть без рукавицы было никак. Резало пальцы. Зато кольцом – в самый раз.

И такой был этот лук, что в руку ложился, как будто ты с ним и родился.

– Вижу, твое, – сказал Сергей Иванович.

– Ага! – Илья погладил лакированную спинку. – Точно мое! Спасибо, батя!

Кольчужку Илье подбирали и подгоняли два дня. Духарев лично следил. Подобрали новый шлем. Основой взяли хузарский, высокий, без нурманских «очков», зато с усиленной кольчужной бармицей и крупной кольчужной же сеткой, которой при нужде можно было закрывать лицо. Сам шлем был обложен позолоченной сверху латунью. Узорные накладки тоже заменили на один большой вызолоченный крест, в центре которого – сработанный искусным мастером из золотой и серебряной проволоки, маленький, с полвершка, но очень подробный лик Святого Илии Пророка. О чем и было написано крохотными ромейскими буковками. Илья древнее Писание читал и о том, в честь кого назван, тоже, понятное дело, знал. Знал, что жил Илия так давно, что о временах тех только в Книге и можно прочесть. Но выглядел лик очень даже ново. В точно таком же шлеме, на который был нанесен, а чертами почему-то похож на родича: Йонаха бар Машега.

В общем, смотрелся шлем важно: и сверкал, и роста добавлял. Знатный шлем. Великому князю впору такой носить.

Однако Илья глянул на него практически и усомнился:

– Зачем он мне, батя? Он же степной, а мне в лесу воевать.

– Пусть будет, – ответил Сергей Иванович. – В степи тоже повоевать успеешь, а с таким шлемом сразу видно, что ты – княжич. Да и старый я у тебя не отнимаю. Ладно, примерь-ка кольчужку!

С ней возились особенно долго. Но получилось, как полагал Духарев, отменно.

– Не тяжело?

– Годится. – Илья повел плечами. Легла кольчужка ровно, а что весила на четверть пуда больше, чем прежняя, так Илья и больше вынес бы. Легко.

– Двойная, – сообщил Духарев. – Спереди – покрепче. Не из всякого лука пробьёшь.

– Я бы пробил! – заявил Илья. – Из твоего лука – точно.

Сергей Иванович усмехнулся, продолжил:

– Кольца посеребрили, так что забот с ней тебе будет меньше. И красивее так.

– Это да, – согласился Илья. – А что она так на боках висит широко? Подобрать, может?

– Это – на вырост! – засмеялся Сергей Иванович. – Постареешь, брюхо вырастет… Шучу. Бренчать она не будет – собрали на совесть, а удары, что стрел, что копий с клинками, свободная бронь лучше держит, чем та, что на теле плотно лежит.

– Это да! – согласился Илья. – Ну-ка…

Он подпрыгнул пару раз, повертелся, даже кувыркнулся через руку… Нет, и впрямь удобно. И, верно, не брякнет, не звякнет.

– Спасибо, бать! Порадовал! Дорогая?

– Не дороже жизни. Носи, воин! А теперь пойдем глянем, какую обновку я твоему Голубю приготовил…

Через два дня Илья в сопровождении пары дружинных отъехал в Моров.

Он бы и один доехал, но нехорошо княжичу без сопровождения. Неправильно.

– Соловей! – В лесной дом влетел смерд, взлохмаченный и запыхавшийся. – Княжич недобитый вернулся!

– Чего орешь? – отозвался один из лесовиков, бережно подклеивающий перышки к березовой стреле. – Не добили – добьем!

– Так он не калека больше! – Смерд ухватил со стола кувшин с ягодным варом и жадно отхлебнул.

– Вот как? – Вожак лесных разбойников наконец соизволил повернуться к вестнику. – Толком говори, Четверяк.

– Я и говорю. Вернулся. На своих ногах прыгает. Видели его наши. Что будет, Соловей?

– Да ничего, – спокойно ответил тот. – Вот если бы отец его или кто из братьев. Да с войском княжьим, тогда б нам пришлось уйти… на время, пока им по буреломам шастать не надоест. А этот мальчишка… Верно сказано: добьем, если понадобится. Да только зачем? Была у нас сотня русов – по тракту туда-сюда ездить, комаров кормить. Теперь будет сотня и один. Ой, страшно!

Разбойники загоготали.

– Ты мне лучше скажи: что с дичью нашей? Едет кто?

– Едут. – Четверяк уселся на скамью, выдохнул. Слова вожака его явно успокоили. – Шесть возов, при них – четверо стражи. Ну и самих купеческих – около десятка. Груз, говорят, тяжелый…

Да, крепость была отстроена на совесть. Повыше прежнего острога и много просторней. В углах башенки, из которых удобно обстреливать тех, кто полезет на приступ.

Еще из-за стены выглядывала увенчанная крестом маковка церкви. Что ж, теперь ее так просто не сжечь.

На четыре перестрела вокруг лес был сведен и желтели стерней скошенные поля. Укрыться возможным нападающим негде, и это хорошо.