Александр Мазин - Кровь Севера

– А что я тебе говорил, отец? – подал голос Ивар, устремляя на меня свой холодный драконий взгляд. – Этот малыш – именно тот, кто нам нужен!

– Я тоже так думаю, – Рагнар качнул кудлатой головой. – Храбрый и удачливый. Именно такой и откроет нам ворота Парижа.

Ну да, пока мы ехали сюда, кое-что изменилось. Начать с того, что мы не нашли Рагнара ни под Руаном, ни в самом городе.

Рагнар, он резкий мужик. Руан пал и был разграблен. А старина Волосатые Штаны не стал терять времени и быстренько двинул на Париж, попутно потроша монастырские кладовки. Некоторым, как позже выяснилось, удалось откупиться. Рагнар не хотел тратить время на мелочи. Его флот двигался вверх по Сене, к Парижу.

Тут бы королю франков и дать ему бой, решительный и беспощадный…

Но Карл промедлил и позволил Рагнару не только высадиться, но и занять позиции, удобные для обороны, но не слишком подходящие для кавалерийской атаки французских шевалье.

Рагнар ждал. Карл – тоже. У него было преимущество – городские стены. И терять это преимущество он не хотел.

Тогда Рагнар приволок из ближайшего монастыря сотню монахов и зверски казнил их на виду у парижан. Конунг рассчитывал, что разъяренный Карл бросится мстить, но франки по-прежнему сидели в городе. Хотя, по словам местных, войск у Карла Лысого было более чем достаточно для хорошей драки.

Нет, Рагнар, конечно, с самого начала допускал возможность того, что столицу франков придется брать штурмом. Но сойтись с Карлом в чистом поле казалось ему куда более привлекательным. Он ведь далеко не дурак, Рагнар-конунг. Да, малость отмороженный, но с мозгами – всё хорошо. Реальную силу франков и он, и его сыновья вполне осознавали. Если норманы завязнут у Парижа, это Карлу только на руку. Пока войско викингов будет перемалываться под стенами, к Карлу подтянутся резервы. Франция-то – большая. Да и братья-соперники, Лотарь с Людовиком, плюнув на старые дрязги, могут по-родственному подкинуть воинов.

Нет, зависать под Парижем Рагнар не хотел. Его вполне устроил бы выкуп. В конце концов именно за деньгами он сюда и пришел.

Поэтому он отправил к Карлу парламентеров с требованиями, на взгляд конунга, более чем разумными. Двадцать тысяч фунтов серебра.

На мой взгляд, взгляд человека, у которого в загашнике одного только серебра более трех пудов, очень даже скромная сумма.

Но Карл пожабился. А может, не поверил в честность викингов.

Так или иначе, но имел место пат.

Карл сидел за стенами.

Рагнар – под ними. Но от штурма пока воздерживался.

И никакой «деловой активности», если не считать периодических встреч наших и франков для обмена на деньги наиболее важных пленников.

Никого не смущало, что выкупленный за три серебряных фунта шевалье встанет на парижские стены. Десятком больше, десятком меньше…

Собственно, сам Париж на меня большого впечатления не произвел. Предместья – какие-то жалкие хижины, частью сожженные, частью – порушенные. Стены? Да, стены имелись. Было даже две линии обороны: одна – здесь, на берегу, а другая – на острове… Как его… Сите, кажется. Там – тоже стены, а повыше – макушка собора, хорошо заметная даже из лагеря норманов. Вожделенный, но труднодостижимый приз. Можно завладеть Парижем, но взять остров – намного труднее. Мосты франки сожгут, а штурмовать стены с кораблей – весьма опасное удовольствие.

Нет, штурмовать город Рагнару не хочется. Полвойска положить можно, если не больше. И не факт, что Париж удастся взять.

Это-то и останавливало Рагнара. Слава конунга, разграбившего Париж, ему бы не помешала, но не «слава» того, кто попусту оставил под стенами французской столицы половину воинов.

Вот в такой сложный период времени я и предстал пред светлы, аки студеная вода фьорда, очи Рагнара-конунга.

– Похож! Очень похож, не отличить!

Благородный Жерар, сын графа Бернара, вассала короля Аквитанского Пипина Пипиновича, глядел на меня с явным одобрением.

Я на него – тоже. Заматерел и окреп наш графенок. Даже, по-моему, в плечах раздался. Рожа обветрилась, кудри свалялись в войлок. Натуральный викинг. Вот только болтать по нашему так и не научился. Но я по-франкски уже более-менее понимаю. Вот с произношением – хуже.

Жофруа де Мот. Так зовут моего двойника.

Он – беллаторе, то бишь личный телохранитель и доверенное лицо короля Карла Лысого. Наш ключик к воротам Парижа. То есть не он, а я.

По креативному замыслу Рагнара (конунги ничего не забывают), я должен сначала сам проникнуть в город под видом этого самого Жофруа, а затем обеспечить проникновение норманов внутрь. То есть – открыть ворота. Хотя это – программа-максимум. А минимум – постараться выяснить настроение противника, его планы и чаяния. Беллаторе – лицо приближенное к монарху. Отличное место для шпиона. Однако моего внешнего сходства с Жофруа де Мотом, из-за которого я в свое время едва не угодил в лапы Иваровых палачей, для полноценной «работы под прикрытием» было недостаточно. Имелся ряд серьезных проблем.