Андрей Посняков - Боярин - Смоленская рать. Посланец. Западный улус

– Вон они! – нетерпеливо приподнялся в седле Микифор. – Вона!

Ага, вот закричала выпь – лучники докладывали, что уже приступили к своему делу.

– Вперед! – вытащив меч, коротко бросил боярин. – Постоим за нашу землицу!

Пригнувшись к гривам коней, всадники выскочили из-за холма и, громко крича, бросились на врагов, коих насчитывалось около двух дюжин. Человек десять – считая и тех, кто уже валялся в траве, загодя пораженный стрелами – окольчуженных, в шлемах, остальные же… остальные же просто сброд, скорее всего – наемники – тати.

Уж конечно, супостаты никак не ожидали столь быстрого развития событий – поначалу опешили, но тут же собрались, развернули поперек дороги возы, выставили вперед копья. Засвистели стрелы, одна из них со звоном скользнула по ремезовскому шлему. Павел закусил губу и довольно усмехнулся, глядя, как Микифор со своей дюжиной резко свернул влево – отрезая вражин от полона. Да уж, черт с ними, с возами, но пленников нужно было спасать – и это тоже не раз отрабатывал Ремезов.

Так, как на ученьях, покуда и выходило…

Парни Микифора ловко обошли обоз, отрезая от врагов полон, отряд же Павла с ходу бросился в бой. И вот тут-то время вдруг потекло иначе – по крайней мере, для Ремезова.

Какое-то рваное стало время – то застывало неподвижно, то бросалось бежать стремительной боевой стрелою. И словно сквозь вату доносились крики…

Оп! Первый удар – первый в своей жизни настоящий удар мечом! – Павел тоже нанес с ходу, не думая. Просто, отбив вражеский меч, тут же постарался достать вражью шею… Соперник уклонился – опытный он был или молодой, Ремезов сейчас не видел, он рассмотрел только глядевшие из-под высокого шлема глаза – темные, пылавшие ненавистью, злые.

Удар! На этот раз молодой человек едва его не пропустил – выскочив на коне из-за телеги, соперник гарцевал вокруг, то и дело кидаясь в атаку.

Удар… Искры! Скрежет! Что-то теплое потекло по пальцам… Кровь? Ах, ты так! Повернувшись, Павел ловко подставил под чужой клинок щит, очень быстро, как учил Даргомысл, старый опытный воин. Прямо рывком – р-раз! И враг не успел ничего предпринять, сверкающее лезвие меча его, пробив медную оковку, застряло в навершье щита… который молодой человек тут же повернул, дернул… Послышался треск – чужой клинок не выдержал, сломался. Да-а, не скажешь, что добрый был меч. Так… так себе выкован.

Враг, впрочем, оказался опытным – тут же выхватил из-за пояса шестопер… а вот уж от этого-то оружии Ремезов уклоняться научился неплохо. И все же – пропустил удар, с такой яростью орудовал шестопером вражеский воин, крутил, словно мельница… Бамм!!! Ах, как зазвенело в голове! Угодил ведь по шлему, собака…

Даже в глазах вспыхнуло зеленое нехорошее пламя… правда, на миг – Павел сразу же овладел собой, уклоняясь от очередного удара – подставлять под шестопер меч было никак нельзя, сей клинок вовсе не казался надежней только что сломанного вражеского. И снова мельница… И везде – со всех сторон – крики, стоны…

– Богородица, Богородица с нами!

– Какая Богородица, тати? Не поганьте языками своим святое имя!

– У-а-у-у-у!

Чей-то предсмертный вопль. Стон. Звон. Злое лошадиное ржание.

Удар!

Очередной раз уклонившись, Павел ударил врага щитом – тоже угодил в щит, с силой, с грохотом, звоном… И – быстрый – со всей силы – укол, острие-то клинка все ж было острым, а вражья кольчуга… такого же качества, что и сломанный меч. Или просто проржавела от старости, прохудилась.

Ремезов не сразу и понял, что произошло. Просто неистовый соперник его вдруг покачнулся, выпустил из рук шестопер… и тяжело свалился с коня, застряв правой ногой в стремени. Павел едва успел вытащить окровавленный меч из груди врага.

И тут же услышал рог! Оглянулся, увидев выбежавшую из лесу пешую рать – дубинщиков Неждана. Вот тут пошла потеха – вражины уже не пытались защищаться, у них одна теперь оставалась надежда – бежать, бежать со всех ног, бросив полон и награбленное. В том им не препятствовали – к чему лишняя кровь?

Лишь улюлюкали вслед да пускали стрелы. Ремезов немедленно отправил в погоню всадников во главе с Микифором – пусть подмогнут Гаврилиным «лодочникам», что уже наверняка успели устроить засаду у реки, около вражьих ладеек.

И точно, за рощицей, от реки, вскоре послышались крики. Впрочем, весьма недолгие – не так уж и много осталось в живых супостатов. Кого стрелою сразили, кого – мечом, копьями. Кто самый хитрый из врагов – тот, едва увидев засаду, тотчас же повернул к лесу, где и скрылся. И черт-то с ними со всеми!