Безбашенный - Не римская Испания. Арбалетчики в Карфагене

– Странно, – усомнился я. – Зачем Фабрицию усыновлять чужого ребёнка, когда можно развестись с бесплодной женой, жениться вновь и завести наконец своего?

– Связи с родственниками Ларит очень важны для Тарквиниев. Это знатный и влиятельный род, и союзом с ним Арунтий не поступится – тут Мириам рассчитала точно.

– И чем ей поможет внебрачная беременность Ларит?

– При долгом отсутствии мужа ему эту беременность не припишешь – она будет вынуждена избавиться от плода. А опыта такого у неё самой нет, и кроме той же Мириам, в таких переделках уже бывавшей, ей обратиться за помощью будет и не к кому. А уж эта стерва поможет так, как нужно ей. Она ведь уже не первый раз пытается сосватать Ларит любовника, и каждый раз делает это тогда, когда предстоит отъезд Фабриция не на один и не на несколько дней, а не меньше чем на пару-тройку месяцев… Проклятие! И как я не поняла этого сразу? Ну змея!

– И что делать? – озадаченно спросила Велия. – Предупредить Фабриция?

– Нет, нельзя – слишком уж он горяч, – задумчиво проговорила её мать. – Если поверит, то может наделать сгоряча глупостей. А если нет – тем более. Тут умнее надо…

– А Фабриций собрался ведь в Испанию? – поинтересовался я. – Может, тогда есть смысл как-нибудь предотвратить его отъезд?

– Нет, Арунтий посылает его вникать там во все дела клана и своего решения не отменит. Волний уж очень стар, и хотя он вполне здоров, всякое может произойти. Кто-то должен быть готов сменить его в Испании, если случится плохое.

– Если я ускорю овладение греческим, досточтимый наверняка пошлёт меня на Кипр, – задумчиво проговорил я. – Есть у него там довольно-таки важные дела, которыми он хочет поручить заняться мне. Вот только…

– Ускоряй и поезжай! – попросила Велия. – Надо, чтобы ты остался в стороне от этой интриги!

– Да, так будет лучше, – согласилась и Криула.

– Так я-то отплыву и от этого безобразия уклонюсь, но ведь эта дрянь другого кого-нибудь к Ларит в постель подложит. Хорошо ли это будет?

– Мы этим выиграем немало времени. Ларит всё же разборчива и с кем попало не свяжется. Найти подходящую замену Мириам будет нелегко, и к отъезду Фабриция она может не успеть, а ей же надо их ещё и свести…

– А после отъезда?

– Это уж предоставьте уладить мне! – усмехнулась Криула. – И как испанке, и как «ночной кукушке» Арунтия.

– И как ты это сделаешь, мама? – спросила Велия.

– Как испанка, я могу рассказать Ларит, как НА САМОМ ДЕЛЕ обстоят дела в Испании. Ну а как женщина Арунтия – наведу его на мысль, что если уж ему нужен внук, то не годится Фабрицию оставлять жену надолго в Карфагене. А здесь он родится или в Испании – какая разница?

Против такого плана «почтенной» мне сложно было что-то возразить, да и не хотелось, откровенно говоря. Приятно всё-таки иметь дело вот с такими бабами, которые вместо того, чтобы навешать тебе на шею клубок своих проблем, помогают тебе решить твои собственные. Мне, правда, предстояло приналечь на греческий, но это уже было не так страшно – основные трудности с ним, хвала богам, остались позади. На уровне «моя твоя понимай» уж всяко объяснюсь, а в сложные философские дискуссии с греческими философами я вступать не собираюсь. Мы – люди деловые, нам некогда.

Посмеялись над ситуёвиной, поболтали «за жизнь», а там и о моей предстоящей командировке. Криула тоже оказалась в какой-то мере в курсе самых основных торговых центров и маршрутов Средиземноморья, и по её мнению тоже имело смысл искать следы «пропавшего» товара Тарквиниев именно на Родосе. Центром же торговли там был город с одноимённым названием, а практически все сделки по купле-продаже редких и дорогих товаров совершались там в основном на площади Асклепия.

– Сам площадь Асклепия там найдёшь? – поинтересовалась она с усмешкой.

– Легко, почтенная! Длину Асклепия умножу на его ширину!

Велия расхохоталась, поскольку уже слыхала от меня этот анекдот, а вот для её матери пришлось его рассказывать:

– При прежнем князе у нас был такой бог – Ленин. Он и сейчас никуда не делся, но теперь его культ уже не обязателен, и многие из молодёжи о нём даже не знают. А в то время он считался самым главным богом, и плохо приходилось тому, кто не чтил его хотя бы для вида. Изваяния стояли повсюду, города его именем назывались, а уж площади – почти во всех городах. Потом большую часть переименовали, но старики по привычке их по-старому называют. И вот, значит, ученик геометра сдал экзамен. Две ночи зубрил все эти геометрические фигуры – круги, эллипсы, квадраты, прямоугольники, треугольники, ромбы, сферы, цилиндры, призмы, пирамиды – много их, все разве упомнишь? Умаялся зубрить, но вот сдал наконец-то. На радостях напился вина до одурения и стоит на улице, шатается. Тут старушка к нему подходит и спрашивает: «Сынок, как мне найти площадь Ленина?» А у того ведь одна геометрия в голове. Ну, он и отвечает: «Так, бабка, точно не помню, могу и перепутать. Но мне кажется, надо длину Ленина умножить на его ширину».