Александр Забусов - Лабиринт. Феникс

Ушлый комбат отвел участок ответственности влившейся в батальон роте непосредственно на самой дорожной магистрали. Каретников сразу понял, что здесь они могут костьми лечь, и это еще не самое плохое, что их может ожидать. Вполне возможно, снова придется в окружении побывать. Пробежался по расположению, определил места огневых точек, напряг командиров на предмет дооборудования оборонительных укрытий, а сам до рассвета успел смотать к артиллеристам. Линий связи и в помине не было. После всех умозаключений от увиденного окончательно убедился, что вся оборона, и не только на участке батальона, но и соседних частей, – это всего лишь очередной рубеж заслона, для кратковременного удержания противника, возможности выиграть время, чтоб перегруппировать основные силы армейских корпусов. Короче, они смертники! За себя как-то не переживал, давно с мыслью сроднился, что под этим небом он не вечен, вот только людей, с кем хлеб в походе делил, жалко было. Война, будь она неладна!

Рассвело. День обещал быть ясным. Скорей всего, для очистки совести, прихватив с собой Серегу Голубева, по местным реалиям лейтенанта Иловайского, прошелся по окопам. Утомленный народ, привычный к ухваткам командира, работу по благоустройству закончил и сейчас, урвав толику времени, отсыпался прямо «на рабочем месте». Пусть отдыхают, кто знает что будет.

Теперь можно более детально в бинокль осмотреть позиции врага. Серьезно ребята настроены. Скорей всего, после завтрака за них и примутся. Передал бинокль заместителю, а когда тот закончил осмотр, спросил:

– Что скажешь?

– Без спецбоеприпасов танки можем и не удержать, – ответил лейтенант прямолинейно.

Хмыкнул.

– А удержать нужно. Сколько наш Страдивари снайперов подобрал?

– Снайперов, это громко сказано. Отобрал десяток хорошо стреляющих бойцов. Только при переходе трое на нейтралке остались.

– Великолепная семерка, значит. Распорядись, пусть оборудуют лежки по обеим сторонам дороги, между окопами и артиллерией. Их задача – отстрел живой силы еще на дальнем от наших позиций расстоянии. Я пока на правый фланг схожу.

Данилова, которого определил замкомвзводом к младшему лейтенанту Кожухарю, заметил сразу, как только завернул за изгиб траншеи. Всем хорош сержант, да только не пехотинец. Поэтому присмотреть за личным составом мог, справиться с ним тоже без проблем выходило, а вот воевать, в землю по гланды закопаться, этому, как и многим, учиться придется, если, конечно, этот день переживут.

Петр Федорович прижимистый, в некоторых вопросах даже скуповат, когда нужно, смелость проявит и на произвол судьбы не бросит. После того, как Каретников перед строем позиционировал себя лейтенантом Апраксиным, слова поперек не сказал, своего мнения глазом не выдал. Война. Она за какой-то час человека изменить может. Решил видно, что с Каретниковым возможность выжить шансом больше, чем не пойми у кого в подчинении.

– Как тут дела, Петр Федорович? Где взводный?

Сержант вместе с двумя находившимися с ним бойцами поднялся в окопе в полный рост.

– Норма, товарищ лейтенант. Вот красноармейцев на наблюдательных постах поменял. Младший лейтенант отдыхает в землянке.

– Умаялся, значит?

– Так точно! Час назад только и отбился. Разбудить?

– Не надо. Идем, по позициям взвода проводишь.

– Есть!

А ничего так зарылись! Впереди пересеченка, справа яр, только пехота пролезет, по левую руку есть небольшой отрезок, где танки проехать смогут. В утреннем, свежем воздухе издали разобрал голос своего ординарца. Папандопуло кого-то сопровождал по ходам сообщения, по обыкновению разглагольствовал на любую затронутую собеседником тему. Начальственным голосом кого-то спросил:

– Шо, ротный туточки?

Недовольный голос ответил просто:

– Нет.

– От же ж, понабирают не пойми кого в армию, потом удивляются, почему немцы уже у старой границы стоят! Сюда, товарищи командиры, ща найдем.

Раньше времени светиться с Даниловым не стали, подождали, когда Цезарь выйдет сам, приведя за собой комбата и незнакомого Каретникову лейтенанта-пограничника в выгоревшей гимнастерке, порванной в некоторых местах.

Добродушное лицо капитана Васильева будто лучилось оптимизмом. Как увидел, так с места в карьер и затараторил:

– Вот, командир роты, принимай пополнение. Пограничники. Двадцать человек. Они, как и вы, на участке батальона вышли, только столько шума не наделали, под ваш шумок проскользнули. Знакомьтесь.