Александр Забусов - Лабиринт. Феникс

Вместе со сгустившимися сумерками выдвинулись. Летняя ночь коротка. Шли очень тихо. Даже если кто-то падал, максимум что было слышно, это невнятное мычание.

Во время марша Каретников не стал «исполнять танец Бобика на колхозном дворе», не бегал между авангардом разведки и арьергардом своей небольшой тыловой службы, доверив эту участь разбитному ординарцу. Одессит Цезарь Папандопуло вполне справлялся с ролью незримого командирского ока в рядах бойцов, пытавшихся не растянуть колонну на марше. Колонна встала. Выдвинулся вперед. Это лейтенант тормознул всех.

– В передовые части, считай, уперлись.

– Ясно. Цезарь! – позвал ординарца. – Командиров ко мне…

Крайний раз объяснил порядок действий.

Самое хреновое то, что основной лесной массив за спиной оставался. Впереди хорошо простреливаемое, широкое пространство, на котором немцы успели вгрызться в землю, использовав отвоеванные окопы. Даже ночью хорошо различимы обгоревшие остовы танков и по сей момент чадящие дымом и смердящие запахом горелого мяса. Чувствуется, перед приходом отряда здесь настоящая мясорубка была. Похоронные команды не отдыхают, ведут сбор своих павших.

Отряду, чтоб просочиться между фашистскими частями, понатыканными перед широкой полосой фронта, как селедки в бочке, готовившимися с началом нового дня ринуться вперед, ломать оборону противника, пришлось тихарясь пройти около двадцати километров. Вымотались до предела. Глядя на лица теперь уже своих бойцов, Каретников понимал, как сильно они сдали. Вон, даже Данилов плетется. Нужна передышка, для них все только начинается.

– Цезарь, пробегись в голову колонны, объяви приказ, передышка тридцать минут.

Видел, как сержант упал на землю и все полчаса лежал вообще без движения. А ведь не старый еще… Что говорить о тех, кто в возрасте? К отряду прибились пяток красноармейцев, которым по виду за сороковник перевалило. Но это лирика. Выдержат! Через не могу, через не хочу! Жить хотят – выдержат! Ну… пора!

И тут слева от них начался самый настоящий бой. Одиночные выстрелы сменились пулеметными очередями и взрывами гранат. В промежутках между хлипкой канонадой разрывов до слуха дотянулось русское «ура!». Видать такие же, как они, бедолаги, только в гораздо большем количестве штыков, на прорыв пошли. И что прикажете делать? Снова в лес уходить и хорониться до поры до времени? А перед отрядом в «полосе» стыка уже и гул слышится. Это танковые двигатели голос подают. Шоссе вот оно, совсем рядом, а у его основания скопление боевой техники врага.

Г-гух! Г-гух!

Немецкие танкисты гвоздят соседний с ними участок далекого леса. Это чтоб иллюзий у окруженцев не возникало.

– Командир! Что делаем?

Это десантник рядом с ним оказался, упал под боком. Ну и что?

– А хрен его маму знает, Серега! Бой только начался. У немцев основное внимание на другой участок направлено…

– Прорываться?

– Нет. Попытаемся тихо просочиться. Разведчиков своих вперед пусти, ну а мы следом. Если шумнешь, вот тогда когти только в сторону наших рвать будем. Понял?

– Да.

– Тогда начинай.

В раздраконенный муравейник немецких позиций крались тихо. Охранение – два человека – Иловайский со своими зачистил в ножи. Сидели, глазели в сторону, громко тарахтели о чём-то на своём языке, им бояться нечего, под боком танковая махина из всех стволов садит, наверное, так и не поняли, когда на небесах очутились. Вот дальше «жесть». Немчура не спит, чуть ли на бруствер не повыползала. Из блиндажей головы высунули, любуются, как «соседи» воюют. По большому счету им война хоть и не в новинку, но русские, как оказалось, это статья отдельная, на европейских солдат не похожи. Варвары!

Разведчики уже почти вплотную к окопам подползли, до солдат осталось метров пять. Рывок, и ты в траншее копошишься, а рядом танк выстрелом все звуки гасит. Назад хода нет! В такой ситуации побеждает тот, кто первым вражину окучит. Лейтенант первым воспользовался карманной артиллерией, закинул две гранаты в траншею и одну на бруствер. После взрывов, не скрываясь, рыкнул:

– Вперед!

Пошли. Побежали, разбрасывая приготовленные «подарки», поддерживая свой проход огнем. Кто-то умудрился закинуть связку гранат под танк, в ответ позади себя дождался большой «Бух!». Только не останавливаться, задние ряды знают, что делать.

Отряд компактно проник в созданную брешь, малость расширив ее, каким-то чудом умудрился завалить пулеметное гнездо, затаившееся в блиндаже. Они стреляли, в них стреляли. Ночь. Шум несусветный. Неслись, как кони на ипподроме, не обращая внимания на то, что кто-то, бегущий рядом, упал. Только так! Фортуна, лотерея! Под звуки немецкого «ансамбля» со световым сопровождением еще издали орать стали: