Александр Каменецкий - Я люблю тебя, Жизнь

Наверное, он мог бы прикинуться, не делать уроки, не отвечать на вопросы учителей, не решать контрольные, но тут проявлялась его другая странность. И эта странность ещё дальше уводила его из стана популярных учеников школы в стан изгоев. Он сочувствовал учителям. Ему казалось, что в глазах большинства из них он видит искреннее огорчение и недовольство тем, что им не удавалось продвинуть значительную часть своих подопечных по пути прекрасной дороги к знаниям, к собственным мыслям, к постижению мира вокруг них. Притворяться ленивым и безграмотным неучем Илька, конечно, мог бы, дурацкое дело нехитрое, но сильно сомневался, что исправит этим взаимопонимание с другими мальчишками, а вот то, что огорчит этим многих учителей, он знал совершенно точно.

Надо полагать, дело было не только в учёбе. Развлечений, которые предпочитали его одноклассники Илька не понимал, не любил и чурался. Курить не курил, пиво пробовать не хотел, шататься по улице без всякого дела по полдня ему было скучно. Дискотеки, компьютерные игры, новые модели мобильных телефонов, шмотки не привлекали его внимания. Если он участвовал в совместных с одноклассниками мероприятиях, то выбирал самые простые и невинные, вроде дворового футбола или битвы снежками. Вообще-то, он не был таким уж пай-мальчиком и тихоней, мог напрочь забыть купить хлеба по поручению родителей, мог нагрубить взрослым на улице, если считал их претензии неоправданными, а мог и учителям ответить довольно резко, если их решение ему казалось несправедливым.

Однако, вопреки разным ситуациям, учителей он уважал и ценил, и всегда пытался предотвратить всякие попытки устроить учителю пакость. А таковые попытки в их классе происходили с завидным упорством и регулярностью. Зная его отношение, одноклассники всё делали втайне от Ильки, если конечно, была такая возможность. Нет, он никогда никого не сдавал, если проделки удавались, но, если знал о них заранее, пытался пресечь. Несколько раз ему это удавалось. Один раз закончилось дракой, один раз объявили бойкот всем классом. Бойкот, впрочем, прошёл почти незамеченным – и так малообщительный, молчаливый и замкнутый, Илька был доволен, что наконец-то никто его не трогал, ни о чем не спрашивал, даже списывать не просили. Увы, долго это не продлилось. Драка тоже не была чем-то из ряда вон выходящим. В тот раз ему позволили выйти один на один, и кто вышел победителем, определить было никак невозможно. Бойцы разошлись злые друг на друга с равным количеством синяков и ссадин. А что ж? Драться, так драться, это тоже надо делать хорошо.

В то время мальчишки из класса ещё сохраняли какое-то понятие о чести и не набрасывались всей толпой на одного. Увы, всё меняется. Это касалось и последнего случая. В этот раз все пошло хуже некуда. Одноклассникам не удалось сделать свои приготовления достаточно быстро и скрытно. Когда Илька вошёл в класс, он успел заметить мгновенно опавшую суету вокруг учительского места. Он быстро подошёл туда и огляделся. Не обратив никакого внимания на грозный окрик Лёньки Сухарева по прозвищу Сухарь и на ропот его подпевал, Илька потрогал учительский стул – так и есть, клеем измазали. Илька задумался. Учитель черчения Борис Борисович нравился Ильке меньше всех. Он был пожилой и любил повторять, что, если бы не отсутствие другого учителя и не уговоры директора, он давно бы отдыхал на пенсии, а не мучился бы здесь с тупыми учениками. Уроки вёл неинтересно и к ученикам относился равнодушно. По сути, и Ильку Борис Борисович интересовал мало, но и позволить так издеваться над старым учителем Илька не мог. Вот только, как тут помочь? Учительский стул в классе один, его на другой не поменяешь.

Илька схватил стул, решая, что же делать. К нему тут же бросились четверо мальчишек во главе с Сухарём, но они не успели, в класс медленно, переваливаясь, вошёл маленький толстенький Борис Борисович. Осмотрел класс, пригладил рукой серо-седые волосы, обрамлявшие блестящую лысину в полголовы. Семиклассников словно ветром унесло по своим местам, один Илька застыл возле учительского стола со стулом в руках.

– Что это ты задумал, Ермаков?

– Я? – вопрос застал Ильку врасплох, он лихорадочно искал разумное объяснение, но ничего подходящего случаю не находил.

– Поставь стул.

– Борис Борисович, я…

– Так, что тут? – Не слушая мальчишку, учитель пощупал стул и с усталым презрением посмотрел на ученика. – Так-так. Вот кто, значит, всё это свинство мне устраивает. – Голос его при этом оставался ровным, тусклым, почти без эмоций.

Читать дальше