Александр Каменецкий - Я люблю тебя, Жизнь

– Как же я могу, есть вместе с Вами, господин?!

– А где же тебе есть? И когда если ты всегда вместе со мной?

– На кухне мне чего-нибудь дадут. Ночью, когда Вы ляжете почивать.

– А я хочу, чтобы ты ел сейчас вместе со мной и то же, что и я. Бери ложку. Вот так, хорошо. Ешь, ешь, не обращай на меня внимание. Да не торопись ты так! Подавишься.

Некоторое время мальчишки молчали и с увлечением жевали. Потом Илька положил Косте на тарелку изрядный кусок жареного гуся, варёный овощ, в котором опознал репу, сунул в руку кусок хлеба. Не забыл и про себя.

– Давай, Коста, выпьем, – он поднял кубок с вином, – за счастливое освобождение из темницы. – Илька отхлебнул, сморщился, – ну и гадость, лучше бы воды принесли.

– Я принесу, – подскочил Коста.

– Сиди. Обойдёмся пока. Пить и это можно, главное не переусердствовать, а то с непривычки…. Скажи, Коста, у тебя родня есть?

– Не знаю, господин, меня забрали из деревни, когда я совсем маленький был. Я плохо помню. С тех пор я всё время в замке. – Обильная еда и вино сделали Косту более разговорчивым, – сначала на кухне помогал посуду мыть, столы, уборку делать. Потом на конюшне за лошадьми смотрел. Потом уже хозяйке в библиотеке понадобился по лестнице под потолок лазить книги доставать. Это было лучше всего. А когда она умерла, я уже большой был, там уже, куда только не посылали, чего только не приходилось делать. – Коста, вдруг опомнился, – ой, простите, господин, мою болтливость.

– Всё в порядке, Коста, – тихо, грустно сказал Илька, потом улыбнулся – бери ещё что-нибудь и давай ещё выпьем.

Через полтора часа Илька почувствовал, что от обильной еды и выпитого вина у него начинают слипаться глаза. Он поднялся, пол под ним слегка покачивался, стены кружились.

– Это зачем же я так? Ты как? О, Коста, это ты молодец, что так много не пил.

Коста вскочил и, поддерживая Ильку под локоть, отвёл его в спальню и усадил на кровать. Опустился на колени, попытался снять с Ильки кроссовки.

– Нет, погоди, – Илька, чуть ли не силой поднял мальчишку, усадил рядом с собой, удерживая, приобняв за плечо. – С этим я сам прекрасно справлюсь. Одевать и раздевать меня не надо. Но для тебя тоже найдётся работа. Сейчас сбегаешь, нет, не спеша сходишь на кухню, позовёшь прислугу, пусть уберут посуду.

– Я сам все уберу.

– Коста, – засмеялся Илька, – ну почему ты такой упрямый? Я прошу тебя…, слышишь, не приказываю, а прошу, сделай, так как я скажу. Ты сходишь на кухню, скажешь, что я велел, чтобы они пришли и убрали со стола. Будут обо мне спрашивать…, вы ведь господ обсуждаете…, так вот, не говори им, что я разрешил тебе есть, наоборот, расскажешь им так: Твой новый хозяин просто зверь, запретил тебе сегодня ужинать, и не отпустит тебя ночью на кухню. Будут тебе сочувствовать, вздыхай, кивай головой, на вопросы не отвечай, скажи, боишься, как бы ещё хуже не было. Будут еду предлагать, не ешь, бери только то, что можно унести с собой. Да, слушай, – вдруг вспомнил Илька, – у меня здесь с собой никаких вещей нет. У тебя не найдётся сумки какой-нибудь? Нам бы еды с собой на дорогу взять, а?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Пустые пространства – для чего мы живём?

Заброшенные места – я думаю, мы знаем счёт.

Снова и снова, хоть кто-нибудь знает, что мы ищем?..

Ещё один герой, ещё одно бессмысленное преступление

За занавесом, в этой пантомиме.

Держитесь этого пути, кто-нибудь желает продолжения?

Спектакль должен продолжаться!

Спектакль должен продолжаться!

Пускай моё сердце разбито,

Мой грим испорчен,

Но я всё ещё улыбаюсь.

(Брайан Гарольд Мэй. Перевод: Александр Каменецкий)

Намёк на библейскую историю о сыновьях Исаака Исаве и Иакове. Старший Исав продал первородство (положение и права старшего сына и наследника) Иакову за чечевичную похлёбку.