Виктор Костин - Люди и Нелюди

Зашел тихо. Она подняла голову, чуть кивнула мне и продолжила дальше черкать в тетрадях. Я, не решаясь сесть рядом, стал стоять около нее и смотреть. Как она быстро проверяла, просчитывая результат, иногда просто перечеркивая всю страницу тетради целиком.

Показала рукой на место рядом.

– Садись, я сейчас.

Сижу, смотрю, как она работает.

Какие красивые у нее руки, пальцы, и… она чем-то больна.

Последняя мысль нова, непонятна и не моя она как бы, но мне это точно известно, каким-то шестым чувством. Почему, как, что у нее, я не знаю, но она болеет, не смертельно, но что-то, видимо, серьезное у нее со здоровьем.

Сидим еще минут десять, она заканчивает и неожиданно дает мне тетрадь.

– Это не по правилам, но это Марти тетрадь. Марти Кастело, твоя любовь, – комментирует и чему-то улыбается при этом.

Все она знает или думает, что знает. Ну-ну, посмотрим, и что она хочет сказать мне этим. Мне немного неудобно, смотрю чужую тетрадь. – Аккуратный почерк, не то что у меня, курица лапой, все вычисления выполнены в тетради, но все выполнено хорошо и правильно. Да я и не сомневался, она одна из лучших среди учениц в классе.

Подымаю бровь, смотрю на Натали Сергеевну – и что я должен увидеть и сказать ей?

Натали Сергеевна поясняет:

– Это решение лучшей ученицы класса, и оно сделано… хуже, чем твое. Только почерк твой, а все остальное у тебя лучше, и решение красивое, и вычисления ты делал все отдельно в черновике. У тебя даже помарок не стало, если бы не почерк, я бы сказала, что это совершенно другой человек делал и решал. Ничего не хочешь мне сказать?

– чуть нахмурив брови.

Сижу. Вот это я спалился, причем в натуре спалился. Костер уже буквально маячит за окном – и что мне делать? Отмобилизовываю свои мозги и еще осознание подключаю в дело. Начнем с того, что и на земле типичная отмазка: упал, очнулся – гипс, и ничего не помню.

Может, прокатит, а может, и нет. – Мысль, блин, не своевременная, никак не своевременная.

Второе: что делать? Пойдем по родственным связям: родители, друзья, друзья родителей, случайные знакомые родителей, затем друзья случайных знакомых. По большому счету вся земля, в смысле, здесь, Этелла, это местный мир так называется, уточняю.

Начнем. Пожалуй. По ее лицу буду отслеживать, как успешно проходит моя лажа и очковтирание.

– Понимаете, Натали Сергеевна, я недавно попал в больницу…

Поощрительно кивает мне на это.

Ну конечно, сам знаю, что факт неоспоримый.

– У меня был сильный удар, и меня даже лечили то…

– еще про вольтаж и силу тока скажи, придурок, – э… электричеством.

Сочувственное покачивание головой.

– Вот с тех пор я, пони… понимаете вот.

Тяну резину, вроде, стесняюсь, и в то же время и как бы хочу сказать.

– Я стал забывать про свою жизнь. если вспоминаю, то все помню, но как бы со стороны. Ой, это так страшно, это как стоишь в темноте, а где-то вдали свет.

Я ей не сильно нагнал пургу, а то я не знаю, тут желтых домиков с мягкими стенами нет, да, а то это ненамного легче костра для меня будет.

Хотя, нет, смотрит скорее сочувственно Натали Сергеевна на меня.

– А с решением понимаете… э.

Срочно отмазку. – Вот отец же инженер, да и мать близко около него и далеко не дура, по крайней мере в химии точно.

Решаю, должно прокатить, родители здесь авторитет непререкаемый для детей. Ну, не пойдет же она домой выяснять подробности, оно ей надо?

А вдруг пойдет? Ну тогда по-любому хана.

– У меня родители-и на заводе, вот, и они э… работают по… по профессии. Ну, связанной с математикой. Только практической, там чертежи всякие большие рисуют, – путано объясняю.

– Они тебе показывали? – чуть заинтересованно.

Ну да, с военного завода принесенные. Я совсем дурак. Так я ей и сказал да, и посадят их за это.

– Нет, что вы, Натали Сергеевна, они просто мне рассказывали.

Рука ми разводили, вот такие большущие, их и принести-то невозможно. Кошу под дурачка, для Витоли и косить не надо.

– Понимаете, Натали Сергеевна, они когда мне сказали, что если буду плохо учиться, то отдадут в мореходку, я даже в боло перестал выходить играть вечерами, вот.

Далось мне его боло, но гоню пургу дальше.

– И вот понимаете отец, он со мной немного позанимался, но у него плохо получается. Он нервничает почему-то все время при этом.

Пусть думает, что орет и психует.

Надо же накалить слегка обстановку, и, есть надежда, что пожалеет меня, бедного.

Вот он меня учил и учил, как он знает сам. Мне не совсем понятно, но вот, вот это немного показал и…, и все… вот.