Виктор Костин - Люди и Нелюди

Она только кивнула, и он нам открыл дверь. Прошли в большой, но не так чтобы очень, кабинет. Хозяин кабинета поздоровался за руку даже, пригласил сесть, спросил, что я буду пить. Однако как ему-то это надо.

Сказал, кофе.

Здесь растет такое дерево, где-то в халифате, вроде, правда дорогой напиток и не все его себе могут позволить.

Все пьют чай, в основном из Неметчины, и очень много разных травяных напитков. Причем общепринятых, у них даже названия есть свои устоявшиеся: Солнечный, Летний. Это разные напитки, еще Розовый – это как раз моя мама любит.

Принесли кофе, Марти тоже с нами пьет, маленькие такие чашечки всем троим. Сливки, сахар, кислики эти долбаные. Я отказался от них и пил маленькими глотками даже совсем без сахара, вкус чтоб не перебить.

– Хороший кофе, – я похвалил. Я такой дома лишь пил еще в той жизни.

Отец Витоли купил здесь как-то, вроде, и дорогой кофе, но не то, далеко не то. Я пробовал, мне не понравился, пустой какой-то, а этот был самое то – крепкий и душистый.

Спросил: – Любишь кофе?

– Да, – говорю.

– И часто такой пил? – он прищурился на меня.

Я посмотрел. – Такой – давно. Про себя думаю: «Ажно в другой жизни».

– Хорошо, если я тебе дам пачку, это мой подарок, это возможно.

Судя по открывшемуся рту Марти, это было что-то просто невероятное. После поговорили о школе, об учителях в школе, о моих родителях. Ну о чем малознакомые люди говорят. Уже собрались уходить, и я попросил поговорить его наедине.

Марти вышла, а на выходе очень внимательно на меня смотрела.

Словно спрашивала: «Ты же обещал?».

Да что она там боится за меня или все же больше за себя все-таки, наверное.

Отец Марти был удивлен, и сильно причем удивлен.

Когда остались мы одни, спросил меня:

– И о чем поговорить хочет молодой человек?

Мое предложение было простое, сначала я хотел у него скупать просроченные лекарства. Потом передумал: а зачем?

На первое время я найду сам. Потом он уже сам мне будет их давать на сдачу. Поэтому не стал усугублять, меньше знает, крепче спит.

Мое предложение, когда я ему предлагал лекарства по пять, натолкнулось на вопрос: «Откуда?».

Сразу объяснил: контрабанда. Откуда – не знаю, и особо выяснять не собираюсь, и вам не советую. Он только хмыкнул на это.

Обещают первую партию – десять флаконов. Пойдет, будет еще, нет, значит нет.

Долго торговались о прибыли. Сначала он и слышать ничего не хотел о половине, как минимум ему 90 процентов, потом, вроде, на 80 соглашался…

Потом уперся в трудности, что один, два, три флакона он продаст своим – это не проблема, а как, если больше?

Долго сидели с ним, не находя приемлемого решения.

Все упиралось в эти долбаные энерджазинские пояски гарантии. Такие тонкие пояски вокруг флакона и еще через пробку крест-накрест, не тронув какие, нельзя открыть флакон, а на пояске написана дата – до какого он годен и дальше все. Переписать дату невозможно, любые чернила на этой с виду бумаге оставляют страшные разводы, и вдобавок она начинает размокать даже от одной капли и рваться.

Вообще защита от подделки выполнена на самом высоком уровне. Уже почти отказался от своей затеи, и тут пришла мысль.

– Оптовые поставки если? – спросил я. – Как вы поставляете в больницы и госпитали или что здесь?

Он объяснил:

– Они берут много, сразу по две или три упаковки.

Это мысль, мы делаем свою упаковку. Не энерджазинов, а именно свою. Бумажную коробку и по бокам полоски обычной бумаги с печатью аптеки и все. На каждом пузырьке ничего нет, это оптовая поставка с одной датой. Поэтому ничего нет, когда много одинаковых, это не вызывает подозрений. Мысль требовала обдумывания, и по количеству выяснилось, в упаковке должно быть 12 флаконов, у энерджазинов двенадцатиричная система счета.

Там все по двенадцать или по шесть, если половина, но это редко.

Решил, хорошо, пусть будет 12 флаконов.

– И когда можно рассчитывать? – это уже мой новый деловой партнер.

Говорю:

– Ну или в восмицу, или уже в понедельник – это вам выбирать.

Он говорит:

– Хорошо, я передам через Марти, – вот хитрый жук.

На этом и договорились. Мой товар – его коробка, цена пять злотов пополам. Как выяснилось, по пять они и берут на таможне в порту.

– Почему такой большой навар? – я спросил.

Он сначала не понял, о чем речь, здесь принято говорить «прирост».

Объяснил:

– А знаешь, сколько выбрасываем просрочки? Брать сколько надо – этого никогда не узнаешь, а не хватит, потеряешь лицо. Поэтому всегда берут больше и теряют, как обычно.