Виктор Костин - Люди и Нелюди

И сейчас было так же, пока он в меня не вошел. Радость во мне нарастала и нарастала, мне казалось, что я сейчас взорвусь вся. Такое чувство было и потом, когда я все-таки взорвалась на сотни, тысячи ярких звезд и большую радугу. Все, я полетела куда-то по ней, куда-то далеко-далеко.

Что произошло дальше, я не поняла, да и не помню я точно всего происходящего. Пришла в себя, может, через час, может, и больше, хотя потом смотрела на часы в холле, вроде, всего час прошел, но что со мной было, я не понимала совершенно. До сих пор меня пожирало пламя. Пламя счастья, если такое бывает. Хотелось плакать и смеяться, а еще больше хотелось все-все сделать для моего мальчика.

Это не любовь, это все, я была готова ему отдать все: дом, паровичок Гесика. Все, всю себя без остатка, и только чтобы он был со мной, только со мной, хотя бы на мгновение.

Всевышний, я ему что-то лепетала, но он, как ни странно, меня понял и ушел или, скорее, сбежал от меня. Мне сначала было обидно, хотелось пойти высказать ему все, отдать деньги, дом и все-все только за один его поцелуй, за один взгляд только.

Уже когда стало темнеть, я поняла, что мне пора домой. Дома только ополоснулась, даже не ела ничего. Лишь благодарила богиню любви Вверену, что не пришел Гесик, как я его ненавидела в этот момент, как ненавидела, даже странно. Любовь почти безумная к одному и ненависть к другому, по сути ничем не виноватому передо мной. Я уже понимаю, что нам не жить вместе, но это все потом, потом. Всю ночь я проворочалась – что со мной – и только под утро на часок всего заснула.

То, что произошло, я не понимал. Первое – эльфийские флаконы имели в своем составе какое-то вещество, такое, что и в алтаре храма Всевышнего, или очень похожее. Только это легко вытягивалось при помощи моей мысли-желания. После этого жидкость-лекарство, вероятнее всего, бывшая простая вода, снова становилось чем и было изначально, простой водой.

Что это за хе… я, пар-туман, непонятно, и самое главное – что я его, скорее, во время наших «игр» с Натали передал ей обратно, причем, скорее всего, многократно усилив. То, что эффект был сильнее, чем я думаю, и от трех пузырьков – это однозначно.

Идя домой, я долго думал, усилил ли я все же эффект. Ведь эффект усилился – некоторое сомнение.

Точно ведь, и, вроде, многократно, но непонятно, все непонятно – думать надо.

А что если взять просроченное лекарство и посмотреть на него, что там может быть в нем. Это надо все обмозговать хорошо, здесь много вариантов.

Первое – по этим просроченным «флаконам». Там может быть мало, наверное, этого пара-тумана, и я могу попробовать его добавить – нет. Это ведь так, Натали подтвердит.

Мысль все крутилась и крутилась в мозгах, еще не до конца оформленная, но что-то в этом было и очень нужное, и заманчивое что ли.

Во-вторых, было просто интересно.

И самое главное, мне было неудобно за то, что я выпил флакон Натали Сергеевны и даже то, что она, вроде как, мне сама его дала, никак меня не оправдывает. Тем более что я потом попытался ее обмануть. Это меня, как дворянина, совсем-совсем не красит. Как, однако, меняется психика человека.

Сергей-ловелас таким даже не заморачивался, всяко в жизни бывало, а вот Витоли в теле, когда я врал про испорченный флакон – он был готов меня убить и сам сквозь землю провалиться от стыда одновременно. Вот такие местные реалии, очень и очень все странно, непонятно, но интересно.

08.03.101 г. Восьмица

Витоли-Сергей

Сегодня философия, проходим, как Всевышний все создал. Ну эти сказки народов мира – все как и у нас, только с местным колоритом, знаем, плавали. Здесь только разница, что начинали 12 богов, а потом все устранились, и только один вот нас всех облагодетельствует и все. Где другие – Всевышний знает, я так думаю про себя, больно страшно вслух это спрашивать.

На руси я улыбаюсь, мне тоже улыбаются, и я вижу, что у Бригиды все хорошо, ну и славно. Я рад за нее, вот где чистое и незамутненное счастье, а не мои вечные проблемы с непонятками вместе и на ровном месте.

Последний урок у нас математика. Сегодня геометрия, но кого это здесь интересует и волнует. Меня вызывают как «лучшего» ученика и просят прочитать доклад. Натали Сергеевна, отвернувшись от класса, мне подмигивает. Беру доклад и неспешно читаю, и почему это не на русинском такое счастье. Зато все ученики просто счастливы. Как же, их не будут спрашивать, значит, один я страдаю – карма. Кысмыт, привет, Юхим.