Дмитрий Таланов - Подмастерье

– Матрона в тёмном платье справа от господина в плаще – ведьма!

– С чего ты это взял, брат Николай? – шёпотом удивился Филь.

– Она приняла облатку себе под язык… Ведьмы получают тело Господне не на язык, а под язык, потому что так им легче вынуть потом облатку к собственному применению, творя преступления против Творца!

– И что мы теперь будем делать? – спросил Филь, который ни на секунду не поверил в «ведьму» с её облаткой, ощущая лишь досаду от того, что монах не вовремя закусил удила: разбираясь с несуществующей ведьмой, они могут упустить настоящего демона.

– А вот что!

Отец Николай принялся бесцеремонно прокладывать себе путь сквозь плотную толпу, кратко отвечая на раздавшиеся возмущения:

– Пустите слуг Господа… Пропустите, не толкитесь под ногами!

– А кто вы такие, чтобы выдавать себя за слуг Господа? – рассердился толстяк, которого было легче перепрыгнуть, чем обойти.

Отец Николай сунул ему под нос кулак с перстнем и рыкнул распространённое в народе название своего ордена:

– Domini canes!

Купец отпрянул в сторону.

– Псы Господни! – зашептали в толпе. – Еретика пришли хватать… Дайте им дорогу!

Не первый раз сталкиваясь с эффектом, производимым именем ордена на обычный люд, Филь придал своему лицу важное выражение и скользнул следом за отцом Николаем.

В этот момент сидевший в центре храма монах в капюшоне вскочил на ноги, а вслед за этим раздался долгий, полный ужаса вопль.

Захлебываясь, истошно вопила сеньора в двух рядах позади господина в плаще. Сидевшие на скамьях вскочили на ноги, пытаясь понять, что с ней случилось, а она только тыкала рукой в широкоплечего господина, который за две минуты потерял вдруг все свои волосы.

Монах в капюшоне выпростал из-под сутаны меч. Матрона, которую отец Николай обозвал ведьмой, ахнула, расставив руки. Увидев оружие, остальные дамы в церкви оглушительно завизжали.

Перекинув меч в левую руку, монах врезал матроне по челюсти, и, пока она валилась между рядами, вмиг облезший сеньор с девицей-соседкой вскочили на спинку скамьи, оттуда перепрыгнули ближе к дверям; затем глаза лысого встретились с пристальным взглядом Филя.

– Ты! – злобно ощерился лысый, решительно теряя человеческий облик.

Филь поёжился. Но он уже не боялся этой твари по-настоящему. Не после Алексы.

При виде демона, чей плащ превратился в крылья, в церкви начался сущий бедлам. Пока вооружённый мечом монах перемахивал через скамьи, толпа снесла Филя и отца Николая к дверям, где застряла. А недавняя румяная красавица прыгнула на спину нергалу и вынеслась с ним в окно, выбив витражное стекло. Лучи Арпонисов только слегка задели их тела.

Взревев диким вепрем, монах с мечом понёсся по плечам и головам к выходу. Когда Филь с отцом Николаем высвободились из самой гущи народа и выбежали следом, то увидели на площади битву между монахом, стражниками и нергалом.

«Девица», чьи волосы теперь напоминали извивающихся червяков, лежала на брусчатке, воя на одной ноте и баюкая правый бок. Нергал, левое крыло которого волочилось по земле, пытался схватить монаха с мечом, делая зловещие выпады. Капюшон с буйного монаха слетел, обнажив голову обычного старика с бородой без тонзуры. Он играючи отражал натиск стражников, наседавших на него, не замечавших плясавшего в двух шагах от них демона.

Филь оценил неестественное, неподвластное человеку мастерство, с которым старик орудовал мечом. Дедушка несколькими ударами покончил со стражей и отхватил нергалу кусок неповреждённого крыла. В ответ демон полоснул старика когтем по лицу. Тот отшатнулся, зажав рукой рану.

– Остановись, кто бы ты ни был, у нас есть оружие получше! – возопил отец Николай, бросаясь вперёд.

Филь вскинул жезл и вслепую нажал на оружейный орнамент, окатив демона струёй пламени. Судя по замедлившимся движениям нергала, это оказалась «снежинка».