Юлия Маркова - Время для перемен

При этом русские сильны не только своей армией. Я побывал в Петропавловской крепости и имел беседы со всеми ее руководителями. Русской имперской безопасности дело есть буквально до всего, если, конечно, это «все» имеет хоть какое-то отношение к усилению или ослаблению государства. А уж иностранные дела входят в число причин, прямо влияющих на усиление и ослабление государственной безопасности, в безусловном порядке. В этом вояже меня сопровождает один из тайных руководителей России и пришелец из будущего, полковник имперской безопасности Баев, в своей организации возглавляющий Загранразведку. Как мне сказали, он довольно часто выезжает решать проблемы на месте, а не только руководит подчиненными из собственного кабинета. Подготовка визита в Сербию брата русской императрицы оказалась достаточно ответственным мероприятием для того, чтобы отвлечь этого человека от чисто кабинетной работы.

По пути, чтобы время не пропадало зря, мы ведем с господином Баевым весьма поучительные для меня беседы. У этого человека значительный опыт по обе стороны времени, а еще ему известно будущее нашей несчастной Родины, которое наверняка сбудется, если мы не предпримем каких-нибудь экстраординарных мер. А это будущее означает новые страдания для нашего и так уже измученного народа. Оказывается, мало собрать под свою руку земли населенные южными славянами, – помимо этого, необходимо уничтожить нежелательные тенденции, ведущие общество к расколу. А ведь мы сами немало сделали для грядущих сербских страданий, либо не признавая существования других южнославянских народов и считая их испорченными сербами, либо продвигая вперед идею великосербского превосходства. Именно от таких идей, как от вбитых клиньев, по обществу начинают змеиться трещины, которые в итоге и привели к краху государства, построенного в полном соответствии с нашими первоначальными замыслами. Мне горько это признавать, но у меня нет другого выбора. Идея сделать принца Михаила нашим правителем – это шанс вырваться из ловушки, заданной рамками сербского самосознания. Только человек со стороны, не обуреваемый нашими комплексами и фантомными болями, способен разорвать порочный круг наших национальных страданий – ведь сколько времени существует сербский народ, столько он и страдает.

Но не знаю, поймут мои аргументы товарищи по тайной организации или подвергнут жестокому остракизму. Ведь мы, сербы, люди гордые и все стараемся делать сами, сами, сами. Но, как говорит полковник Баев, если мы хотим разорвать круг страданий, пришло время прекратить эту художественную самодеятельность и делать все четко «по науке». Во-первых – основное наше внимание следует нацелить на то, чтобы собрать под руку Белграда территории, населенные сербским народом – неважно, в какой, австрийской или турецкой, провинции эти земли сейчас находятся. Административное деление присоединяемых земель должно меняться таким образом, чтобы из территорий, населенных сербами, образовалось мощное национальное ядро будущего объединенного государства южных славян. Без этого приступать к его строительству просто бессмысленно.

– Все сербы должны жить в Сербии, – под стук колес говорит мне эмиссар русских из будущего, – равно как и все болгары – в Болгарии…

И в этот момент мимо окон вагона проскочил освещенный газовыми фонарями перрон небольшой станции, с надпись на фасаде «Oswiecim». Господин Баев вздохнул и, прервав предшествующие речи, сказал:

– Драгутин, а знаете, мимо какого места мы сейчас проехали? Ни хрена вы, оказывается, не знаете…

И мой собеседник начал рассказывать об этом Освенциме такие ужасы, что у меня на голове дыбом встали немногочисленные волосы. И ведь, слушая его, я понимал, что он ни капельки не обманывает и не преувеличивает. Нам ли, сербам, не знать, какие мысли бродят в головах у наших соседей по Европе, особенно у австрийцев. Просто до сей поры людоедство не в моде, но если кто-то спустит этих людей с цепи и скажет, что совесть – это просто атавизм, то мало не покажется никому. Ну нет – мы, сербы, тоже иногда творим такое, что те же русские только крутят пальцем у виска: как то убийство короля Александра Обреновича, за которое мне в Петербурге не попенял только ленивый. Но мы делаем такие вещи от вспыльчивости, отчасти от отчаяния, ведь папеньку этого Александра мы уже однажды абдтиктировали [8] Абдикция – отречение монарха, иногда бывает принудительным, в результате чего власть передается либо наследнику, либо (в случае элекционной монархии) проходят новые выборы. Так сказать, альтернатива французской гильотине и русскому дому Ипатьевых. , выставив из страны за многие преступления, а он все равно вернулся, чтобы править руками еще более развращенного сына. Зато у германцев жестокости в порядке вещей. Они совершают их с холодным умом, иногда приговаривая к уничтожению целые народы, как североамериканцы приговорили к уничтожению своих индейцев.