Владимир Белобородов - Норман

– Куда? Сопляк! Назад! – Орк матерился, но бежал за мной.

«Семь, шесть…» – считал я оставшихся врагов, вот из-за спины прилетела стрела эльфа: «Пять…» Упал еще один волк, но, похоже, у них правило – по одному не умирать: «Четыре…» Я, помня о том, что враги в ускорении, а значит, вернее всего, ничего не слышат, в прыжке с диким криком почти снес голову одному из светлых. Его напарник, вспоров шею еще одному волку, бросился на меня. Но тут же со спины его настиг другой зверь, и на его шее сомкнулись челюсти.

Мы с волком стояли рядом, напротив застыли два светлых. Был слышен тяжелый топот сапог Храма, но он не успевал. Стрела эльфа, летевшая прямо в голову одному из светлых, была поймана его рукой, и в этот миг мы прыгнули навстречу друг другу. За удар сердца я самопроизвольно вошел в ускоренное восприятие. Как там говорил орк: «Настоящий бой мечника длится пять ударов сердца – либо ты, либо тебя». Состояние, в котором находились мы и противники, сокращало бой до трех ударов. Меч пролетел над моей вовремя прижатой головой. Клинок скользнул по кольчуге врага, разрубая ее, но соперник остался на ногах. Он, вместо того чтобы развернуться, сделал шаг к волку, рвущему второго светлого, и вогнал меч в бок. В следующий миг его голова скатилась с плеч от моего удара. Выпал из ускорения и остался на ногах. Немного мутило, но не смертельно. В этот раз рукоять меча только слегка потеплела, значит, почти хватило собственных сил. Подбежал Храм:

– Куда, жить надоело?

– Храм, либо они нас, либо мы их. Твои слова… – Я тяжело дышал, короткий бой выпил все силы. – Был хороший шанс. Не подбеги я вовремя, справились бы мы с ними трое на трое? Я вот сомневаюсь.

Подошел к последнему волку, с которым мы стояли плечом к плечу, присел и запустил пальцы в его шерсть:

– Прости, не успел.

Волк открыл глаза, пристально посмотрел на меня. В голове замелькали картинки: река, дубовая роща, старый поваленный дуб, два шерстяных комка в норе под дубом. Глаза волка смотрели на меня.

– Хорошо, я найду их. – Не знаю, почему, но я понимал, о чем меня просят.

Волк закрыл глаза, глубоко вздохнул и замер.

Хасанов похоронили в овраге. Со светлых почти ничего не взяли, большинство их имущества, включая лошадей, было заклеймено. То есть купить бы это никто не купил, а попасться – значит быть уличенным в убийстве светлых. Несмотря на то что замараны смертью светлых мы оказались по самое не хочу, дополнительные доказательства никому не были нужны.

Из трофеев оставили себе трех незаклейменных лошадей (в том числе породистого скакуна мага), пять дорогих мечей, отличающихся от мечей светлых. Видимо, добытых так же, как они пытались отнять меч у меня. Семь кинжалов гномьей работы, три явно эльфийских лука со всеми причиндалами (стрелы, кольца, щитки предплечья), чем был особенно доволен Храм (наконец-то можно погонять ученика!). Два гномьих арбалета, сделанных для людей, немного провизии, пяток амулетов (два от комаров, два огневых и осветительный) и больше ста пятидесяти золотых, что тоже принесло определенную радость. Но поскольку обыск трупов проводили Лекам и Храм, о золоте никто не узнал, кроме меня и отца.

Из собранных трофеев эльф прихватил себе один из луков, свой отдал мне (а я свой арбалет – Лекаму). Три меча перепали Малику, Солду (взамен его неказистого) и, что удивительно, Софье. Из кинжалов тоже пришлось выделить им по одному. Арбалеты взяли себе отец и Малик. Но имелись еще и особенные трофеи. С мага, поскольку ни один его атрибут не был клеймен, сняли все. Добротные доспехи, меч, кинжал, про жеребца я уже говорил, более ста золотых, которые поделили Храм и Эль, поскольку оба претендовали на то, что убили его, и, самое главное, скипетр с тремя камнями. С назначением жезла обещал разобраться Малик, но то, что мы его не сможем продать, понимали все. Вместе с тем и оставить такую вещь не могли – жадность душила. Остальная добыча была мелкой: какое-то количество круп из седельных сумок, несколько свитков бумаги, пяток фляг с гномьей настойкой, судя по запаху изготовленной вовсе не гномами, а как минимум мертвяками. В принципе, дележа добычи как такового не было вообще, кто что хотел, даже если не участвовал в сражении, тот то себе и взял.

После столкновения со светлыми я уже пять дней рыскал по лесу за рекой в поисках волчат. Поскольку за нами никто не гнался, мы разбили лагерь у реки. Орк ставил свои ловушки на рыбу, эльф обеспечивал нас дичью. Рана Солда практически затянулась, моя – тем более. Даже лошади за это время слегка округлились.