Евгений Никитин - В тени экватора

Звук выстрела привел его в чувство. Перед ним валялась неведомая доселе тварь. Ростом с дога, искаженная предсмертной судорогой морда, по форме как у гиены. Мускулистое вытянутое туловище, лишенное и клочка шерсти, покрыто зеленоватой складчатой кожей. Хвоста нет и в помине, лапы укороченные, заканчиваются тремя пальцами с огромными красными когтями. Но самое ужасающее, что на спине у существа топорщатся два перепончатых крыла, обтянутые синеватой гладкой кожицей, сложенные пополам и прижатые к бокам. Венчают крылья два безобразных саблевидных когтя сантиметров по пять каждый.

Первая пуля вырвала у этой летающей гиены кусок туловища, где по логике должно находиться сердце, из разбитой второй пулей клыкастой пасти стекала розоватая пена. Размозженный язык застрял в широкой глотке. Потухшие красные глаза наполовину прикрыты кожистыми веками. Из дымящихся ран продолжает вытекать светло-фиолетовая кровь.

– Боже, спаси и сохрани! – три раза произнес пораженный Кремнев, считавший себя до этого атеистом, и перекрестился. – От угодил же! Что это за чудище лесное?

Но ему никто не ответил. Уняв мелкую дрожь, предательски напавшую на него, Михаил еще раз выстрелил в монстра, перезарядил автомат и пустился осматривать кабину.

В кабине нашел еще несколько автоматов и с десяток пустых рожков к ним, ящик неразорвавшихся гранат РГД-5 и коробку взрывателей. Все-таки замечательное правило – держать запалы отдельно от гранат, в противном случае тут бы вряд ли что сохранилось. Больше ничего, что представляло бы интерес для него, переводчик не обнаружил.

Судя по останкам трупов, тут погибли шесть человек, как будто весь экипаж самолета. Рация разбита вдребезги, полетные карты разбухли от влаги и растоптаны многочисленными дикими посетителями, обглодавшими до костей их владельцев. Кое-где сохранились следы мягких тканей, издававших столь отвратный запах.

Курьезно, если можно применить это слово в данной ситуации, то, что все пистолеты и боезапас, находившийся при летчиках, остались в целости и сохранности. Так и остались висеть на скелетах в проекции поясницы с закрытыми кобурами, как и застала их смерть.

Кремнев отодрал брезент, которым был выстлан пол в самолете, сложил в него все останки погибшего экипажа. Забил найденные рожки патронами и длинными очередями «вырезал» в кабине отверстие. Через него спустил усопших на землю.

Взрывами пяти гранат отрыл глубокую яму. В этой братской могиле и захоронил летунов, предварительно собрав с них все пистолетные патроны. Постоял, дал очередь вверх из автомата, отсалютовав на прощание погибшим товарищам.

Теперь у лейтенанта были и оружие, и боеприпасы. В куче мелкого хлама отыскал также почти полную газовую зажигалку, и самое, что его порадовало, – это медицинская аптечка. А в ней, помимо марганцовки, йода, пластиковой бутылочки со спиртом, были бинты, вата, угольные таблетки, резиновый жгут и несколько упаковок с обезболивающим и антибиотиками.

Кремнев разделся, умылся собранной по кустам водой и с наслаждением очистил бинтом, смоченным в спирте, многочисленные гнойники. Сдирал с исступлением, до самой крови, чтоб извести из тела всю заразу. После смазал все йодной настойкой и выпил доксоциклин.

После гигиены начал не спеша собираться в дальнейший путь. Если раньше не встретит людей, то построит большой плот и начнет спуск к океану, благо гранат теперь много, любое дерево опрокинет в два счета. А пока надо осмотреть ближайшие окрестности. Вдруг еще кто-то уцелел и нуждается в его помощи?

До сумерек лейтенант успел прочесать километров восемь лесного массива вдоль траектории падения самолета по правую руку. Никаких следов человека так и не обнаружил. Нашел лишь остатки винтов и шасси, обрывки обшивки и еще не представляющую интерес разную мелочь. О присутствии в этой местности людей не было и малейшего намека. Заночевал под сенью кряжистого дерева, росшего на высоком пригорке.

Утром Кремнев проснулся от душераздирающих воплей, доносящихся со стороны самолета. Кто-то так голосил нечеловеческим голосом, что стало даже как-то не по себе. Лейтенант схватил за цевье автомат и, придвинув оружие поближе к себе, боязливо выглянул из-под навеса. Дождь почти прекратился, сумерки отступали, небо проясняется, подозрительного ничего нет, если не считать притаившейся на соседней ветке небольшой серой змеи. Михаил прикладом сбил ее с насиженного места, и недовольная гадюка с шипением проворно уползла в траву.