Константин Кураленя - Империя в огне

Пробежав таким образом пару кругов, я стал усидчивым, внимательным и любознательным, благо, что самим Угэдэем было приказано заниматься со мной по усиленной программе и отвечать на все интересующие меня вопросы. А произошло это так. После похорон Чингисхана были назначены военные игрища. Там были и джигитовка, и бой с оружием, и стрельба из лука, и борьба без оружия, и многие другие состязания.

Я безо всяких нехороших мыслей сидел и наблюдал за тем, как ловкие ханские ребята пытаются на скаку отобрать друг у друга козла, полоснуть своего противника саблей или изловчиться и намять ему бока.

Вы заметили, что я уже не говорю, монгольские это или татарские воины? Войско Чингисхана было настолько многонационально, что сами монголы составляли едва ли десятую его часть. Чингисхан был мудрым политиком, и солдатами его армии становились все те, кого он победил или кто сдался ему по доброй воле. Так что ко мне уже давно относились как к своему.

– Джучи! Джучи, мать твою перетак! – вздрогнул я от дружеского тычка в плечо. Тычок был настолько дружеский, что я едва не свалился наземь.

«Оказывается, не врали люди, когда говорили, что мат на Руси пошёл от татаро-монгольского ига», – поморщился я, утирая ушибленное плечо. Русские как те дети: что хорошее, то ни-ни, а вот матерное слово запомнили на века, да ещё и присвоили его себе как великое достижение национальной культуры.

– Иди, разомнись, покажи, на что ты горазд, – ткнул пальцем в сторону борцов Менге.

Мне не очень хотелось в такую жару загребать ногами песок и натуженно пучить глаза в попытке свалить очередного соперника. Но я понимал, что таким образом десятник хотел проверить, на что я гожусь, и спорить не стал. Лениво переставляя ноги и расслабленно потряхивая руками, я вошёл в круг. Напротив меня стояла глыба на голову ниже меня, но в три раза шире. Глыба приветливо ощерила лошадиные зубы и утробным голосом радостно проржала:

– Не бойся, суслик, я тебя не до смерти заборю, а только немного покалечу.

– Закрой своё поддувало, мешок с дерьмом, а то из этого отверстия здорово несёт ослиным навозом! – в лучших традициях местных рамок приличия поприветствовал его и я. «Если противник сильнее тебя физически, то постарайся любыми способами вывести его из психического равновесия», – вспомнился при этом совет сержанта-инструктора. Хоть парень и был здоровым, но обиделся как ребёнок. Он запыхтел, словно паровоз, затем, разбрасывая по сторонам песок, провернул вхолостую колёсами и, издав свирепый гудок, рванул вперёд.

Я не испугался мчащегося на меня монстра, а, словно заправский стрелочник, перевёл стрелку в тупик. То есть спокойно отошёл в сторону и подставил мчащемуся локомотиву самую элементарную подножку. Пара центнеров веса, пропахав в песке изрядную борозду, недовольно загудела и, резво вскочив на ноги, бросилась на меня вновь. На этот раз я не стал уклоняться от схватки и, подсев под мчащегося парня, перехватил его руку и перекинул бойца через себя. Результат тот же – туча пыли и недовольный паровозный рёв. Я решил больше не испытывать его терпения, вспрыгнув воину на спину, ударом по шее вывел его из игры.

2 Империя в огне

33

По наступившему молчанию было видно, что с такими методами борьбы средневековые парни знакомы не были. Но я не стал огорчаться и комплексовать по данному поводу, а невозмутимо направился на своё место в зрительный зал. И только после этого послышались одобрительные крики почитателей моего таланта и негодующие – сторонников поверженного паровоза.

– Стоять! – перекрыл вопли зрителей голос моего любимого десятника. – А ну-ка тащите сюда куина Ди- ландая! Пусть урус попробует сразиться с ним.

«Диландай?! Хорошо знакомое имя, не правда ли?» – подумал я и с неохотой вернулся в круг. Рукавом смахнул текущий по лицу пот. Была середина сентября, но жара парила такая, что ей могли позавидовать любые летние деньки, хотя этим летом стоявшая засуха заставляла разбежавшиеся по степи тангутские отряды полумёртвыми от жажды выходить на верную смерть под сабли монгольских разъездов. Не зря сам Чингисхан, ведя боевые действия против осаждённого Чжунсина, не выдержал этой жары и отвёл монгольские войска в горы, а после её спада вернулся под стены города и захватил его.

«Так вот почему тот тангутский воин назвал меня куином», – подумал я, глядя на приближающегося к кругу атлета. Голубоглазый, светловолосый, ростом немногим ниже меня, только в плечах в полтора раза поширше, ни одной лишней жиринки. Мощный торс, словно канатами, перевит стальными мышцами. Геракл, да и только! Ну, Джучи-Женёк, держись!