Тамара Клекач - Времена года 2. Возвращение в Осень

Люся издала хриплый вопль и быстро дернула Миру, болезненно схватившуюся за браслет на правой руке, за угол здания.

– Ну… и… кто… в… итоге… оказался… прав? – держась за грудь, процедила перепуганная подруга.

Заглядывающие в окно красные огни самолетов уже не казались Мире призывными. Тревожными, скорее.

– Мира, ау! – Люся помахала рукой у подруги перед глазами. Мира моргнула и, выйдя из задумчивости, вопросительно посмотрела на Люсю. – Так, какой план?

– Не знаю, – ответила она, опустив глаза. Пальцы ее теребили файл, в котором лежала работа по остеологии. Она все еще ощущала жжение от браслетов, не перестававших вибрировать всю дорогу до дома.

– О ней надо сообщить.

– Куда? Кому? – Мира оставила файл в покое и провела руками по волосам.

– Стражам. Это же их работа.

– Их, – согласилась Мира.

– Ну, так надо… – Люся запнулась, не зная, как сформулировать предложение.

То-то же! У стражей не было номера телефона, по которому можно было позвонить, не было странички в интернете, где можно было узнать адрес или оставить отзыв.

Единственный способ связаться с ними, который Мира знала, был через браслеты. Еще когда она была фрейлиной у королевы Осени, та говорила ей, что браслеты устроены так, что каждое их использование не остается незамеченным для командира. Поэтому Мира так и опасалась, когда они нагревались, готовясь выдать ей меч или еще что-нибудь, ведь тогда Клим, командир стражей, о котором она не то, чтобы слышала что-то плохое, но и не слышала ничего хорошего, мог узнать о ней и придти, чтобы забрать ее в Бастион, откуда, как говорил Руслан, она уже не вернется.

– Не надо, – ответила Мира. – Сами разберемся.

– Девочки, ну сколько можно? – Из коридора высунулась растрепанная голова сонного Эдика. – Сами не спите, так другим дайте!

– Малыш, я уже иду. – Кинув выразительный взгляд на Миру, Люся встала из-за стола и пошла за ним.

Мира хотела последовать ее примеру, но, понимая, что заснуть не сможет, подошла к окну. Красные огни еще одного самолета призрачно отразились на бронзовой поверхности металла.

В груди кольнуло, и Мира задумчиво посмотрела на браслеты. Тот, кто носил их до нее, знал бы, что делать, но его здесь не было.

Била ли молния дважды в одно место или нет, но они видели то, что видели, и как бы Мире не хотелось выдать увиденное за плод их с Люсей воображения, здравый рассудок, опыт и логика, к сожалению, говорили об обратном.

Кем бы ни была Алевтина Михайловна, чувствовала ли она, что Мира была носителем браслетов стражей, или нет, но что-то ей подсказывало, что от нее она не отстанет, как и не отстанет и Люся, вмешательство которой уже само по себе грозило катастрофой.

Время, тянувшееся в течение дня мучительно медленно, с наступлением второй половины, стремительно побежало вперед.

Работу, которую Мира не сделала, да и не собиралась делать, нужно было завезти Алевтине Михайловне на основную работу, а работала она в морге, который, в свою очередь, работал до семи. К семи Мира и решила подъехать.

К тому времени людей там уже должно было быть меньше. Мало ли до чего у них может дойти. Мертвым-то уже вреда не будет, а вот живых могло и зацепить. Если, конечно, среди живых не было таких же, как и Алевтина Михайловна, что во многом осложнило бы задачу для Миры, тихо надеявшуюся уладить все миром.

– Я поеду с тобой, – твердо заявила Люся. Маркиза на ее руках мяукнула, выражая протест.

– Люся, это морг. Тебе же там страшно будет, – возразила Мира.

– Я надену наушники, и включу музыку погромче.

– А глаза ты тоже закроешь? И дышать не будешь?

– Я тебя одну не пущу! – отрезала подруга, решительно выпятив пухлые губы и воинственно сложив руки на груди.

Мира, покачав головой, смиренно вздохнула. "В бой рвется, а дальше входной двери все равно не пойдет" подумала она.

Морг городской клинической больницы №1 им. Пирогова располагался в корпусе № 17 и, прежде чем подруги его нашли, им пришлось немного побродить среди посеревших в преддверии надвигающегося осеннего дождя зданий.

Браслеты стражей на руках Миры упорно молчали, и по спине пробегал волнительный холодок. Оставив Люсю, труханувшую в последний момент, как и предвидела Мира, ожидать на улице, без пятнадцати минут семь она вошла в морг.

Потрескавшийся кафель, слабо отдающий хлором, издавал неприятный скрежет при соприкосновении с песком и кусочками щебня, налипшего на подошву ее ботинок. Остановившись возле закрытой двери, из-под которой проглядывала полоска света, Мира поправила рукава куртки и, сделав глубокий вдох, громко постучала.