Сергей Мельник - Попаданец (Барон Ульрих) (СИ)

— Так и знал что это все твое влияние! — Митсвел Первый осуждающе ткнул своим толстым перстом в мать королеву. — Ты всегда женщина лезла в дела мужчин, и вот к чему это привело! Наша семья теперь посмешище для всего мира! Моя дочь, словно девка беспутная лобызалась посреди города у всех на виду! Что?! Что я тебя спрашиваю, мне теперь с ней делать прикажешь?! Кому она теперь нахрен нужна будет после такого?!

— Папочка! — Катрин упала на колени, обхватив ноги короля. — Ничего не было клянусь тебе!

— Поговори мне еще! — Зло поджала губы де Кервье, цедя зло слова.

— Мне давно следовало выпереть тебя ко всем демонам из дворца, в какой-нибудь закрытый монастырь! — Лицо короля пошло пятнами при виде матери. — Как ты могла покрывать такое беспутство?!

Ох, и тяжелая рука у папочки. Его ладонь звонко и с оттягом отвесила оплеуху дочери от чего та, словно тряпичная кукла отлетела от него к стене комнаты.

— Вы хоть на минутку задумались о последствиях и о том, как мы теперь будем выглядеть в свете этих событий! — Не унимался Митсвел, совершенно не обращая внимания на слезы дочери лежащей на полу. — Вы две тупоголовых курицы опозорили семью! Опозорили на весь свет, так как эта грязная чернь расплодит слухи по всему миру!

— Ну-ка закрыл свой рот! — В комнате разом, словно по волшебству вдруг резко понизили температуру, когда, мягко шелестя полами ажурных юбок, к ним вошла императрица, сверкая льдом своих глаз. — Ты что себе позволяешь мальчишка?

Сказано было тихо, но так, что Митсвел со щелчком закрыл рот и сделал пару шагов назад, попятившись с пути Вечного Императора.

Высокая, резкая и красивая в своем холоде женщина щелчком пальцев захлопнула за собой двери, отгораживая семью от сторонних глаз и ушей.

— Ты как огонек? — Императрица слегка приобняла за плечи старушку промакивая слезы своим платком на ее лице. — Ну ладно тебе, успокойся, ты же знала, что так будет, давай соберись.

— Спасибо. — Де Кервье с благодарность кивнула, принимая платок из рук императора и отворачиваясь вновь к окну, что бы немного успокоиться и привести себя в порядок.

— Отец, это не твое дело! — Попытался вновь вклиниться король.

— Заткнись. — Императрица отмахнулась от него, помогая рыдающей принцессе подняться на ноги и усаживая ее в кресло. — Ты и так уже успел наговорить более чем достаточно.

— Курицы! — Лицо Митсвела исказила гримаса злобы. — Меня окружают курицы! Всю мою жизнь вы кудахчете на разные голоса, бегая вокруг меня, но я не позволю вам и в этот раз все сделать по-своему!

— Папа! — Рыдая, протянула к нему руки Катрин. — Но ведь ничего не было, я девственна!

— А что же тогда, по-твоему, было? — Король словно зверь в клетке принялся расхаживать по комнате.

— Мы просто поцеловались… — Принцесса опустила голову.

— Просто?! — Король замер возле дочери, разведя руки. — Просто?!

— Я… — Тихо прошептала что-то принцесса.

— Что? — Митсвел театрально склонил голову на бок. — Не слышу, что ты?

— Я схватила его за яйца. — Вжав голову в плечи и зажмурившись, наконец, произнесла она. — Я совсем чуть-чуть помяла их и сразу же отпустила его на волю папа! Честно при честно!

— У-а-а-а-а! — Слов у его величества не было, он весь стал пунцово красным, словно свекла, его пудовые кулаки принялись гулко долбать изысканно драпированные стены, подспудно круша меблировку комнаты. — Курицы-ы-ы!

— М-да. — Произнесла императрица, пригибаясь, когда над ее головой пролетел маленький столик красного дерева, отправленный в полет пинком могучих копыт короля. — Про яйца, пожалуй, не стоило.

— Определенно. — Согласилась старушка, в последний момент, отскочив от окна, в которое его величество выкинул кресло.

— Но он же сам спросил! — Возмутилась принцесса, прячась за спинкой дивана.

— Запомни деточка, в будущем пригодиться. — Произнесла бабуля, так же заскакивая за диван, когда король стал швыряться канделябрами. — Мужчины такие создания, что сами не знают что спрашивают. Для их же блага всю информацию для их ушей следует тщательно сортировать, сама видишь, какие они ранимые и слабые внутри.

Раненный и слабый мужчина меж тем жутко потея и кряхтя выбросил из окна тяжеленный сундук из моренного дуба, заменяющий комод в местной обстановке, тут же принявшись в остервенении рвать на тряпки шелковые портьеры и гардины жутко рыча и похрюкивая от негодования.

— Курицы-ы-ы! — Победоносно воздел к потолку руки король, разрывая над головой подушку, от чего всю комнату заполнили разлетевшиеся в разные стороны белые перышки.