Константин Калбазов - Несгибаемый. Не буди лихо…

Наконец вода отступила от лобового стекла. Появился капот. Вот и крылья с фарами. В кабине вода отступает гораздо медленнее, но все же уровень понижается. Противоположный берег все ближе. И наконец КАЗ выбрался на сушу, орошая ее потоками воды, словно лохматый пес после купания.

– Ну вот. А ты боялась. Только юбочка помялась да животик чуть припух, – с нескрываемым задором выдал Петр, озаряясь веселой улыбкой.

Автомобиль остановился. Но не сам собой и не по причине заглохшего двигателя, а потому, что этого захотел шофер. Выкусите все, кто не верил! Выкусите те, кто приехал на переправу, чтобы насладиться гибелью смельчаков! Они это сделали! И плевать, что один из них выбора был лишен и проделал весь путь, будучи связанным по рукам и ногам.

Петр разрезал путы на Иннокентии и по-шутовски развел руками:

– Как-то так, понимаешь.

– Тебе это выйдет боком, – зло огрызнулся Плужников.

– А мне плевать, Иннокентий Андреевич. Ты тут, чтобы делать свое дело. А я – свое. «Два три», ответь «три восемь».

– Слушаю, «два три», – тут же отозвался старший экипажа «Чайки».

– Даже не пытайся переправляться. Твой карбюраторный двигатель зальет. Да и легкий ты для такого потока.

– Это я уже понял. Удачи, Петр Викторович.

– Спасибо, Валера. Догоняй.

– Не сомневайтесь. Как только, так сразу.

Потом были поздравления от остальных двух экипажей концерна. И все. Тишина. Даже игнатьевские не проронили ни единого доброго слова. А то как же. Они ведь сюда не просто так выехали, а чтобы взять приз. Все без исключения. А тут кто-то получает солидную фору прямо на старте.

Петр хотел было уже трогать с места, когда в зеркале заднего вида заметил, как один из грузовиков двинулся по проторенной им дорожке. Хм. Вообще-то не факт, что дорожка проторена. Совсем не факт. Котлы, конечно, имеют защитный кожух и теплоизоляцию. Но… Кабина КАЗа вроде как тоже была герметичной…

«Моррис» не успел добраться и до середины реки, когда его кабину в мгновение ока заволокло молочно-белым паром, валившим из открытых боковых окон. Вода-таки добралась до котла, и будь он огнетрубным, то взрыв получился бы, как от попавшего в кабину снаряда. А так случился резкий выброс пара. Причем кратковременный. Речная вода уже успела остудить все горячие части, и салон кабины вновь можно было рассмотреть без труда.

– Царствие им небесное, – рядом произнес Плужников, осеняя себя крестом.

– Кой черт?! Они живы, – выпрыгивая из кабины, выкрикнул Петр.

Из пострадавшего «Морриса» и впрямь доносились вопли двоих мужчин, обваренных паром.

– Уж лучше бы сразу, чем так-то, – вздохнув, возразил Плужников.

Обездвиженный грузовик слегка развернуло течением, чуть протащило по каменистому дну. И наконец он замер. Все указывало на то, что на этом месте «Моррис» и останется. Вот только помочь бедолагам не было никакой возможности. Если только…

– Петр, ты что собрался делать? – всполошился Иннокентий, едва Пастухов уселся за руль с самым решительным видом и включил передачу.

– Вытащить их, что же еще-то, – огрызнулся Петр.

– С ума сошел! Сами проскочили, и слава богу. Не видишь, что творится?

– Это ты ни хрена не видишь, коль скоро еще не понял разницу между дизельным двигателем и паровиком, – осадил напарника Петр.

– Если ты не остановишься… – грозно надвинулся на него Плужников.

– Не надо мне угрожать, Иннокентий, – вновь выключая передачу и оборачиваясь к Плужникову, заговорил Петр. – Я повторяю, мне плевать на ваши игры. Потому что я веду свою. Никто вам не мешал выбрать любой из автомобилей Игнатьева. Разместили бы на нем взвод разведчиков, которые в строгости выполняли бы приказы и предписания, и было бы вам счастье.

– А ты не забыл, что являешься внештатным сотрудником контрразведки, а соответственно, подпадаешь под эти самые приказы и предписания?

– Не забыл, – с самым серьезным видом сказал Петр. – Как помню и то, что вы, господа контрразведчики, использовали меня как живца, в то время когда я не имел к вам никакого отношения. А еще я четко помню, при каких обстоятельствах подписал эту клятую бумагу. А вот ты кое-что запамятовал, твое благородие. Я не умею распутывать сложные узлы, а просто разрубаю их.

– Угрожаешь?

– Предупреждаю. И еще, твое благородие. Если вдруг надумаешь от меня избавиться. Ну, мало ли, хунхузы случатся по дороге. Так вот, имей в виду. Не пройдет и суток, как в газетах поднимется шумиха относительно того, что в нашем автомобиле русская разведка перевозит миллион рублей золотом.