Диана Гэблдон - Огненный крест. Книга 1. Священный союз

Ну, подождите немного… Я мысленно содрогнулась. Еще четыре или и того меньше года, и майор окажется весьма при делах.

Я оглянулась, заметив краем глаза мелькнувший клетчатый плед, но не увидела ни Джейми, ни Дункана. И все же одной загадкой стало меньше: это был Роджер. Он засиял при виде Брианны и ускорил шаг. Брианна повернула голову, словно почувствовав его присутствие, и тоже расплылась в счастливой улыбке.

Роджер, совершенно не обращая внимания на джентльмена рядом, обнял и крепко поцеловал Брианну в губы. Затем чмокнул и мягкую рыжую макушку Джемми.

Вернувшись к беседе, я запоздало осознала, что Фаркуард Кэмпбелл уже некоторое время говорит, а я понятия не имею, о чем. Увидев мое замешательство, Кэмпбелл кривовато усмехнулся.

– Я вынужден поприветствовать моих знакомых, миссис Фрейзер, – сказал он. – Не возражаете? Оставлю вас в прекрасном обществе майора.

Кэмпбелл вежливо коснулся шляпы и, лавируя в толпе, направился к дому. Наверное, хотел разыскать лейтенанта Вульфа, пока тот не умыкнул серебро.

Оставшись в моей компании, майор стал поддерживать обычный для нового знакомства разговор.

– Давно ли вы с мужем прибыли в колонию, мэм?

– Нет, – ответила я достаточно настороженно. – Года три назад. Живем в небольшом поселении в отдаленной местности… – Я махнула закрытым веером на запад, в сторону невидимых отсюда гор. – Оно называется Фрейзер-Ридж.

– Ах да. Слышал.

У майора дернулся уголок рта, и я с беспокойством задумалась, что же именно он слышал. О винокурне Джейми знали все в глубине колонии, а также шотландцы из долины Кейп-Фир. Даже здесь, у конюшен, на самом виду, стояло несколько бочонков виски, которые Джейми подарил своей тетушке и Дункану в честь свадьбы. И все-таки я надеялась, что сохранялась хоть какая-то видимость тайны и только что прибывший в колонию военный ничего о винокурне не знал.

– Скажите, миссис Фрейзер… – Майор помедлил. – В вашей местности часто приходится сталкиваться с… групповщиной?

– Групповщиной? Хм… э-э… нет, нечасто.

Я с беспокойством глянула в сторону склепа Гектора Кэмерона, где на фоне белого мрамора темным пятном замаячил квакер Эрмон Хазбенд. «Групповщина» стало кодовым словом для деятельности таких, как Хазбенд и Джейми Хантер, то есть регуляторов.

В декабре губернаторское ополчение сумело подавить яростные выступления, но регуляторы по-прежнему оставались кипящим котлом с плотно закрытой крышкой. В феврале Хазбенда ненадолго арестовали, однако это никак не смягчило ни его настроения, ни риторику. Кипящий котел взорвется в любой момент.

– Рад слышать, мэм, – сказал майор Макдональд. – До ваших отдаленных мест доходит много новостей?

– Не особо. Э-э… приятный сегодня денек, не так ли? Как дорога из Чарльстона? Надеюсь, нетрудная? Сейчас столько грязи…

– Да, мэм. Мы столкнулись с небольшими трудностями…

Продолжая говорить, майор достаточно открыто меня изучал – рассматривал декольте и качество платья, жемчуг на шее и в ушах (его мне одолжила Иокаста), кольца на пальцах. Мне был знаком подобный взгляд, без капли похоти или флирта. Майор просто оценивал мое положение в обществе и то, насколько мой муж влиятелен и богат.

Меня это ничуть не оскорбило. Я, в конце концов, занималась тем же самым. Образованный, из хорошей семьи – об этом свидетельствовал его чин. Впрочем, массивный золотой перстень на правой руке вызывал вопросы. Однако майор не был богат: мундир протерся на швах, а башмаки оказались поношены, хоть и хорошо начищены.

Легкий шотландский акцент с намеком на французскую гортанность – признак участия в кампаниях на континенте. В колонию он прибыл совсем недавно. Лицо осунулось, а белки глаз слегка пожелтели, что характерно для новоприбывших. Они легко подхватывали любые болезни, от малярии до лихорадки денге, в кишащих микробами прибрежных городах.

– Скажите, миссис Фрейзер… – начал майор.

– Вы оскорбляете не только меня, сэр, но и всех присутствующих здесь честных людей! – Пронзительный вопль Ниниана Белла Гамильтона прорезал гомон толпы, и все повернулись в его сторону.

Гамильтон стоял лицом к лицу с Робертом Барлоу, которому я была представлена еще утром. Я смутно припоминала, что он торговец… из Идентона? Или Нью-Берна? Барлоу – грузный мужчина, не привыкший к возражениям, – открыто насмехался над Гамильтоном.

– И вы называете их регуляторами? Злодеев и мятежников! Вы предполагаете, что у таких людей есть честь?