Владимир Корн: Теоретик. Храм из хрусталя

Он – не он… Больше всех его разглядывал Грек. Оптика была только у него, а когда Георгич мне ее предложил, помню, отказался. Ему необходимо было выработать план обороны, ну а мне что – полюбоваться? И потому катера видел лишь издалека, когда они были размером со спичечный коробок.

– Понятия не имею. Хотя вряд ли здесь могут оказаться другие.

– Ну так что, я полез? – Голос Демьяна подрагивал от нетерпения.

– Нет! – Мой тон был категоричен.

Судя по увиденному, на катере имеется жилое помещение, вход в которое ведет через рубку, и дверь в нее открыта. А значит, вполне возможно, в кубрике нашли себе приют какие-нибудь ядовитые или любые другие гадины. Учитывая, что там темно, нас может поджидать нехороший сюрприз.

– Делаем так. Берем его на буксир, оттащим куда нужно, а уже завтра, при свете дня, осмотрим. Веревка, надеюсь, найдется?

Вопрос мой был обращен к Демьяну, в прошлом моряку, и потому он не замедлил меня поправить.

– Буксировочный канат.

– Да хоть кабель!

– Имеется.

– Тогда цепляем его за нос и гребем дальше.

Выдрать катер из зарослей получилось не так просто. Вероятно, его занесло туда во время большого прилива, и благо, когда уровень моря упал, он вообще не оказался на мели. После часа ожесточенной борьбы с зарослями нам все-таки удалось вырубить в них коридор, чтобы катер оказался на свободе.

– Он не меньше «Контуса» будет! Если еще не больше, – разглядывая катер за кормой, где тот шел на буксире, резюмировал Янис.

– Славный кораблик, – согласился с ним Гудрон. – Ему только и остается, что на нос голую бабу прицепить. Демьян, сдается мне, на этот раз придется тебе ее из дерева выстрогать.

На «Контусе», стараниями его капитана Демы, ростра действительно имелась. Силиконовая кукла из секс-шопа. Чуть севернее начинаются острова, на которые переносятся земные вещи. И найти на них можно все что угодно. От оружия, одежды и электроники до таких вещей, о которых только что и говорили. Некоторое время, перед тем как из-за нашествия вынужденно не направиться на юг, мы на них промышляли. Правда, основной нашей задачей было обнаружить ведущие на Землю порталы. Те, кстати, нашлись, но вели они куда угодно, только не домой. Тогда нас и постигло самое жесточайшее разочарование во всей нашей жизни. Даже сейчас, спустя много времени, когда вспоминаю, становится горько на душе.

– Погодите радоваться, – остудил всех Остап. – Окажется внутри какой-нибудь труп, и все пропитается запахом мертвечины настолько, что не отмоешь. И не перебьешь ничем. В дерево все впитается так, что его только менять. Причем полностью. Короче, проще будет оставить катер в покое.

– Когда мы стояли рядом, как будто бы не воняло ничем. – Трофим, гребя веслами, умудрился еще и пожать плечами.

– Мне тоже так показалось, – подтвердил его слова Демьян.

– Вам доверия мало, – заявил Гудрон безапелляционным тоном. – Проф, а ты что-нибудь унюхал?

– А ты что, только одному мне доверяешь?

Все мы, в том числе и Вячеслав, знали, что Борис спрашивает не просто так. И потому Слава подстраховался, ответив вопросом на вопрос.

– Нет, а кому же еще?! – Борису бы в кино сниматься. Поскольку даже в той полутьме, которая нас окружала, ему удалось выразить свое бескрайнее удивление так, что всем была понятна его мимика.

– Это когда я успел стать главным специалистом по трупной вони?

– Ты ведь ученый?

– Ну, почти.

– Ученый-ученый! Если бы не угодил сюда, защитил бы кандидатскую степень. А она абы кому не дается!

– Вне всякого сомнения, – не стал отказываться Проф. – По сути, сама защита была бы простой формальностью.

– Вот! Причем специализировался ты по мозгам. Так?

– Так. Но при чем здесь наука, обоняние вообще и в частности вонь от трупов?

– Логика, Проф, логика! Ты сам же рассказывал, что в нашем мозгу имеются всякие центры. Центр памяти, центр зрения, чего-то там еще, а заодно и нюхательный.

– И дальше-то что?

– А то, что помнится мне, сам ты и утверждал, что человеческий мозг тренируется так же, как и мускулы. Ученые работают исключительно мозгом, а значит, он у тебя натренирован. Отсюда вывод: нюхаешь ты лучше других. Но ты же ничего не почувствовал, следовательно, ничего там нет.

– Да иди ты! – только и ответил Проф. И, не выдержав, хохотнул. – Нюхательный центр!

Да ты прямо-таки Ричард Аксель!

– А это еще кто? – Подозрительности в голосе Гудрона хватало.

– Ученый, который получил за исследования обоняния человека Нобелевскую премию. Всегда мечтал с ним познакомиться! – И он хохотнул снова.