Максимилиан Жирнов - Небесный всадник

Я осторожно, стараясь не хлопнуть дверью, прошел в гасиенду, в свою комнату и, не раздеваясь, рухнул на постель. Заснул я мгновенно. Как тогда, в гостинице аэропорта маленького городка Фрир.

Когда я проснулся, часы на стене показывали полдень. Голова распухла и превратилась в шар вдвое больше своих обычных размеров. А может, ее оторвал мой знакомый ягуар? Впрочем, скорее, он попросту заночевал у меня во рту. Естественно, постель пятнистая кошка использовала и как туалет. Увы, пить под старость лет я так и не научился.

С трудом продрав слипшиеся глаза, я кое-как доплелся до отхожего места на заднем дворе. На обратном пути мне попался слуга-негр.

– Эй, парень! – крикнул я. – Хочешь прогуляться по Ленокс-авеню?

Я намекал на знаменитую улицу Гарлема и знаменитый шлягер, но не сразу сообразил, что его автора – Ирвинга Берлина, пока не существует даже в проекте.

Негр остановился. И без того худое лицо вытянулось еще больше, белки глаз засверкали, как две полные луны.

– Я не понял, что вы сказали, масса Ральф. Вас не было к завтраку, и масса Морган приказал вас не будить. Бисквиты уже холодные.

– Старикан молодец – соображает. Слушай, друг. Принеси мне минералки, а?

– Может, Юпитер принесет массе Ральфу виски? Или пива?

Я прикрыл рот рукой:

– Ой, нет. Только минералку, приятель.

Негр скрылся за дверью. Я вернулся в комнату и несколько минут сидел, разглядывая свой вертолет в окно. Явился Юпитер и принес две бутылки, напоминающие старинные глиняные кувшины и чистый стакан.

– Это еще что за диво?

– Сельтерская, масса Ральф. Сам масса Морган послал вам в подарок. Открыть?

– Пожалуй. Скажи мне еще, Юпитер, кто тебя так назвал?

Губы негра растянулись в улыбке, обнажая блестящие зубы:

– Масса Морган дал мне имя. Но меня все зовут просто Юп.

Когда негр удалился, я налег на минералку. Первая бутылка опустела за несколько минут. Я еще наслаждался солоноватым вкусом и пузырьками газа, приятно пощипывающими язык, как в дверь постучали. Стук был не сильный, но уверенный. И это явно не слуга.

– Да! – крикнул я недовольным тоном.

В комнате появилась Мари.

– Добрый день, – вымолвил я, вспомнив, что не успел привести себя в порядок. – Вы находитесь в зоопарке имени Лопе де Вега и перед вами самый волосатый гиббон, какого только можно встретить во всей Америке. Чем обязан?

Мари покосилась на винтовку у кровати, села на стул и, не дав мне опомниться, грустно произнесла:

– Вы все шутите, Ральф. А мне не до смеха. Скажите, вы когда-нибудь любили?

От такого вопроса я закашлялся и залил сельтерской свои брюки. И только теперь заметил припухшие от слез веки Мари.

– Чем я обязан вашему визиту? В смысле, почему вы пришли с таким вопросом именно ко мне, в общем-то, постороннему человеку?

– Я никому больше не доверяю. Но вряд ли меня поймет тот, кто никогда не любил. Прошу прощения за беспокойство.

– Нет, подождите. И в моей жизни были два месяца счастья. Очень давно, много лет назад.

***

Косые струи осеннего дождя нудно барабанили в окно. Крупные капли ползли по стеклу, собирались лужицами на откосах и прозрачными ручейками стекали на асфальт. В комнате было сухо, тепло и уютно. Я нежился в постели, а мне в плечо жарко дышала Эбигейл – самая прекрасная девушка на свете. На ее пальце блестело новенькое обручальное кольцо. Такое же, как и у меня, только поменьше.

Эбигейл, совершенно нагая, подняла голову. Ее платиновые волосы рассыпались по плечам.

– Милый, нам пора. И так вместо завтрака мы…

– Приготовь срочно чего-нибудь. Рванем на всех парах и будем на месте вовремя!

Пока я одевался, Эбигейл нарезала бутербродов и заварила кофе. Она еще умудрилась привести себя в порядок – стянула волосы в хвост, подвела глаза и подкрасила губы бледной, чуть блестящей помадой. И когда успела?

Мы быстро подкрепились, накинули плащи и хлопнули дверьми нашего семейного «Форда». Я запустил двигатель, погнал по улицам, разбрызгивая лужи, и выскочил на трассу. В запотевшем боковом окне промелькнул перечеркнутый знак «Портленд» – я, скорее, угадал надпись на нем, чем увидел.

Мыслями я был уже далеко – на торжественном построении студентов Массачусетского технологического института. Позади трудные вступительные экзамены. Я зачислен в один из самых престижных университетов мира! Победно ревел мотор, свет фар желтыми зайчиками отражался в мокром асфальте, стрелка спидометра перевалила за отметку восемьдесят миль в час. Меня переполняли чувства, и я не сразу сообразил, что не так с двумя яркими светляками на встречной полосе. Лишь три бесконечных секунды спустя я понял, что они мечутся вправо и влево по всей ширине автострады – очевидно, водитель не справился с управлением.