Максимилиан Жирнов - Небесный всадник

– Пришлось отрядить нарочного. Так я слушаю, лейтенант!

Сказать, что я впал в ступор, значило ничего не сказать. Майор выглядел человеком, способным раскусить самую правдоподобную ложь. Но как он отреагирует на мои откровения?

– Боюсь, если я расскажу вам правду, вы отправите меня в ближайший сумасшедший дом.

– А если вы будете юлить, лейтенант, то я прикажу отконвоировать вас прямиком на гауптвахту, как возможного лазутчика.

– Интересно, чьего лазутчика? Индейского? – я вложил в эти слова весь свой сарказм.

– Мексиканского, – без улыбки ответил майор. – Ну?

Я посмотрел на Сансома.

– Мне выйти? – спросил тот.

– Обижаете, капрал, – улыбнулся Рингвуд. – Стоило тащить меня, истекающего кровью, десять миль, чтобы я выставил вас за дверь? Лейтенант, мы готовы!

Вот, значит, как? У них здесь, оказывается, боевое братство! И я, прихлебывая разбавленный виски, выложил им все, что знал, как на исповеди у священника. Рассказал о будущем, о Вьетнамской войне, о покупке вертолета, о задании коммандера Стивенса, гибели Макферсона и синтезаторе топлива. Во время моей длинной речи Рингвуд и Сансом то переглядывались между собой, то во все глаза пялились на меня, но ни разу не перебили.

– Похоже, у твоего Макферсона рыло в пушку! – сказал надсмотрщик, когда я закончил. Майор кивнул.

Они что, мне поверили?

– Если бы не твоя летающая машина, – сказал Рингвуд, – мы бы, конечно, упекли тебя за решетку. Но отрицать очевидное будет лишь идиот. Джош, ты как думаешь?

– Табличка «сделано в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году» говорит сама за себя, – Сансом налил себе виски и еще раз «промочил горло». – Поэтому-то майор и заинтересовался тобой. Наивный юноша. Тебя подставили, в этом нет никаких сомнений.

– Вы хотите работать следователем, Сансом? – поинтересовался я.

– По-моему, я говорил, что полторы сотни негров требуют особого подхода. Не все решается плеткой. Иногда приходится разбираться серьезно.

– Я когда-то читал, что надсмотрщик может карать и миловать. Вплоть до казни на месте.

Сансом покачал головой:

– Такие вещи решает только хозяин. К имуществу нужно относиться бережно. Зачем его портить?

– Действительно ни к чему, – я небрежно махнул рукой в знак согласия. – Что дальше?

Майор вперил в меня свой проницательный взгляд:

– То, что вы нам рассказали, лейтенант, не выйдет за эти стены. На всякий случай я распоряжусь, чтобы в форте вы всегда могли пообедать в офицерской столовой. И чтобы вам при необходимости предоставили койку в казарме. Вы свободны. А нам с Джошем нужно посекретничать.

– Спасибо, сэр. Мистер Сансом, у вас есть ломик?

Оба моих собеседника удивленно захлопали глазами.

– Мне надо кое-что открыть.

Сансом молча достал из кладовки лом и почти торжественно вручил его мне.

– Ничего! – сказал он. – Вот вернется сеньорита, она за тобой присмотрит!

– Какая еще сеньорита?

– Потом узнаешь. Всему свое время! – Сансом многозначительно поднял указательный палец.

Заинтригованный, я вышел из пристройки и направился к вертолету. Открыл дверь грузового отсека, зажег свет и задумался на несколько секунд, глядя на ящик, прочно принайтованный к полу. Может быть, в другое время я не стал бы пользоваться чужим имуществом, но от выпитого виски у меня отказали тормоза. Я поддел доску ломом, отодрал ее и достал новенькую, пахнущую металлом и лаком винтовку. Я подзабыл, как разбирается «Гаранд» и поэтому мне потребовалось довольно много времени, чтобы очистить механизм от консервационной смазки. Наконец я собрал оружие и щелкнул ударником.

Патроны лежали в коробках, уже упакованные в пачки по восемь штук. Я зарядил винтовку, выключил свет и пошел к особняку. Вот теперь пусть кто-нибудь ко мне сунется!

Пока я возился с ящиком, окончательно стемнело. На небе вспыхнула мерцающая россыпь звезд. Чтобы не блуждать в бесконечных коридорах, я решил зайти в дом через черный ход и пошел через сад. Акации, точно средневековые великаны, тянули ко мне узловатые руки. Вдруг я услышал чей-то шепот, потом под ногой треснула ветка. Я застыл, сжимая винтовку в руках. Палец лег на спусковой крючок. Пригляделся и между деревьев увидел две темные фигуры – одна хрупкая, нежная и тонкая, вторая – мужественная и высокая. Ничего себе – в саду кто-то устроил любовное гнездышко?

А девушка вдруг бросилась на грудь мужчине, обхватила его шею руками, беспомощно тычась лицом ему в плечо. До меня донесся всхлип не то отчаяния, не то горя.