Андрей Величко - Юрьев день

– Места-то там, конечно, хватит, но Циолковскому, по-моему, лучше жить в Залесском. Поближе к летному полю и твоему дирижаблю.

И подальше от моих дел, закончил я про себя. А то человек мало того что технически грамотный и при минимуме информации способный сделать правильные выводы. Так еще и идеалист, а это значит – слабо управляемый и способный разболтать все, что узнает, не задумываясь о последствиях.

Вечером все прошло, как было задумано, то есть Ники якобы через силу сделал вид, будто отказался от своих чувств к Маргарите, а маман, которой, похоже, тоже все надоело, его простила, обняла и даже погладила по головке. Я, правда, таких нежностей не удостоился, но и слава Всевышнему, а то ведь, наверное, мог бы хрюкнуть от смеха в самый неподходящий момент. В общем, все стало как раньше – за исключением одной мелочи. Императрица более не препятствовала мужу в его желании углубить отношения с Германией настолько, что она даст нам кредит на постройку Транссиба. В силу чего министр иностранных дел Гирс уже через неделю выедет в Берлин готовить почву для визита туда самого императора.

А поздним вечером, когда уже давно стемнело, император вышел погулять в парк и якобы случайно обнаружил там меня. Та еще конспирация, конечно, но мало ли? Может, он меня продолжает воспитывать. В общем, я без особых предисловий начал:

– Отец, в Берлине из заслуживающих доверия источников получены сведения о состоянии здоровья кайзера и кронпринца. Так вот, у Вильгельма оно очень неплохое для его возраста. Как минимум года два, а то и два с половиной он еще протянет. А кронпринц, наоборот, неизлечимо болен – похоже, у него рак горла. Если он и переживет кайзера, то ненамного.

– Точно? – император аж споткнулся.

– Абсолютной точности в таких делах быть не может, но процентов на девяносто я уверен.

– Если это так, то твоя служба себя уже оправдала. Спасибо, сын. Я постараюсь это проверить через своих людей, и если ты прав, без награды не останешься.

– Для меня лучшая награда – ваше доверие, я серьезно. Но вот моих людей чем-нибудь наградить действительно не помешает.

Вообще-то я сильно подозревал, что пока у Фридриха никакого рака еще нет. Все-таки онкологические заболевания развиваются довольно быстро, а ему до смерти осталось еще два с лишним года. Ну и что? Если отец захочет подробностей, ему будет сказано, что мои люди в Германии нашли уникума. Самоучку, которого официальная медицина не признает. И он на нее обижен, отчего согласился сотрудничать только после торжественной клятвы не раскрывать его имени. Но, мол, диагнозы он ставит точно, мои агенты проверили. Вот, значит, он по оттенкам запаха кишечных газов кронпринца и определил, что у того уже начал развиваться рак горла. Пусть кто хочет, ждет, пока Фридрих снова испортит воздух, и тщательно принюхивается, пытаясь разобраться в оттенках. Я против не буду.

Я зря не то чтобы боялся, но все же слегка опасался – дельтапланы у меня получились довольно приемлемые, несмотря на не очень мощные, но зато сравнительно тяжелые моторы, а также отсутствие дюраля и дакрона. Да, разбегались они весьма неторопливо – для взлета требовалось метров двести. Зато для посадки хватало пятидесяти. Да и потом сейчас же февраль, то есть взлетать приходится с лыж, а на колесах, наверное, разбег станет покороче. И вообще, это смотря с чем сравнивать! Если с тем, что девять лет назад пытался построить Вильгельм Кресс и что в двадцать первом веке многие считали первым прототипом дельтаплана, то налицо был огромный прогресс. Мои изделия, во-первых, были достроены до конца. А во-вторых, они полетели – оба, хоть и не одновременно. Но по причинам, от техники не зависящим.

Если же в качестве базы для сравнения взять маленький «Е-шестнадцатый», который был у меня в двадцать первом веке и на котором я более или менее регулярно летал почти до начала своей второй жизни, то изготовленные в веке девятнадцатом аппараты казались тяжелыми и неповоротливыми каракатицами. Правда, все-таки тоже летающими, каковое свойство, в общем-то, искупало все их недостатки.

В отличие от полетов на аэроплане Можайского сейчас особой секретности не соблюдалось. Присутствовали даже два репортера – один от «Санкт-Петербургских ведомостей», а второй вообще неизвестно от чего, он ко мне не подходил. Впрочем, и первого почти сразу прогнали, ибо появился его императорское величество. Маман на летное поле не поехала.