Андрей Величко - Юрьев день

– Ну и как тебе моя любовь с первого взгляда? – поинтересовался Николай поздним вечером, когда мы остались одни в выделенных нам комнатах Городского дворца, являющегося резиденцией кайзера.

– Потрясающе! – не стал скрывать я. – Меня аж зависть берет. Но если не секрет – почему ты выбрал именно эту замухрышку?

– Да, конечно, сразу видно, что красавицей она никогда не станет, даже повзрослев, – задумчиво пояснил брат, – но зато Маргарита сможет стать хорошим человеком. Собственно говоря, она им уже стала. А старшие – как сейчас пустышки, так на всю жизнь ими и останутся.

Ого, подумалось мне. Братец-то, оказывается, не остался равнодушным к собственным возвышенным чувствам! Он – ну и дела! – ими проникся.

За следующие несколько дней я убедился, что Николай, может, и действительно что-то такое почувствовал. А может, и не совсем. Зато малявка, вне всяких сомнений, втрескалась в него по самые свои торчащие в разные стороны уши! Это было видно невооруженным глазом любому интересующемуся. В принципе, в этом не было ничего плохого, если бы не одно «но». Дело в том, что мать Маргариты, Виктория, была дочерью еще одной Виктории – английской королевы. Той самой, в честь которой была названа целая эпоха и которая через своих дочерей и внучек одарила гемофилией несколько царственных домов Европы. Та же Алиса Гессен-Дармштадтская, она же императрица Александра Федоровна, в другой истории родила больного наследника российского престола. Правда, ее матерью была другая дочь королевы Виктории. А эта, жена кронпринца Фридриха, гемофилию вроде не разносит. Во всяком случае, и Вилли, будущий Вильгельм Второй, и его брат Генрих ею не болеют. Да и насчет потомства сестер Вилли я ничего такого припомнить не смог. Но все же мне стало как-то не по себе – а вдруг? Мало ли, окажется потом в наследниках российского трона точно такой же больной гемофилией цесаревич Алексей, что и в другой истории. С Алисой Гессенской Николай познакомился еще в восемьдесят четвертом году, но никакого интереса она у него не вызвала. Все-таки благодаря моему влиянию он сильно отличался от себя же в ином варианте своей судьбы. Но вдруг, если здесь он в конце концов женится на Маргарите, она тоже родит ему гемофилика?

Однако впадать в панику было еще рано, и я занялся тем, ради чего, собственно, и приехал в Германию, то есть охмурением Генриха Герца. Хорошо хоть для этого не пришлось тащиться на другой конец Германии, в Карлсруэ, – письмо и деньги на дорогу были посланы заранее, и Герц к моменту нашего визита уже ждал меня в Берлине. Я объяснил, что желаю развернуть широкие исследования возможности дистанционной передачи электроэнергии без проводов. Герц заметил, что это вряд ли возможно, но я его успокоил – мол, понимаю, что быстрых результатов не будет, но хочу начать предварительные исследования уже сейчас. В общем, на обработку Герца в нужном ключе у меня ушло два вечера, а результат получился уж всяко лучше, чем у ксендзов с Адамом Козлевичем. Охмуряемый обещал закончить свои дела в Германии и не позднее чем через полгода приехать в Россию.

– Жалко матушку, – заметил мне Николай, когда мы немного отдышались после пробежки до Приората и сели пить чай в его кабинете.

– Да, – согласился я, – действительно, она так старалась, падая в обморок, а поверил в естественность оного события один ты, хотя делала-то она это в основном для отца.

– Так ты считаешь, что это она не по-настоящему? Да, мне тоже что-то такое показалось.

– Разумеется! Когда теряют сознание, перед этим обычно не выбирают место, куда будет удобнее упасть. Но мы, не поверив в разыгранное перед нами представление, совершили благое дело. Больше маман в обмороки падать не будет – убедилась, что это бесполезно. А то ведь могла бы потом еще разок-другой упасть, да не так удачно, как сегодня. Опасно это при регулярном повторении, можно все-таки ненароком стукнуться затылком обо что-нибудь твердое.

– И что ты за человек такой, – вздохнул брат, – нет у тебя ничего святого.

– Еще как есть! Я просто его умело прячу, а не выставляю на всеобщее обозрение. Ладно, пошли лучше в мастерскую. Там в углу стоит недоделанная тележка для дельтаплана, у нее крепление к балке получилось неудачным. Установим на нее тот мотор, что все равно недодает мощности, только сначала вставим прокладки под головки для уменьшения степени сжатия.

– Куда она полетит без крыла сверху?

– Никуда, зато поедет. Это будут аэросани. Вон снега сколько навалило, на велосипеде уже не поездишь до весны.