Андрей Ерпылев - Личный счет. Миссия длиною в век

– Ну, этого дневального я голыми руками сниму, – деловито сообщил шефу вертолетчик. – Тут даже ножа не потребуется – головенку набок, и все. А потом… Эх, жаль, автоматы у нас отобрали!

– Погоди ты. Мы же не убивать сюда пришли, а Агафангела нашего выручить. Так пойдем. Что они нам сделают в этой броне? Мы для них – боги, сошедшие с небес.

– Как знаешь, командир… А я бы все равно для начала шурум-бурум устроил, чтобы знали, как наших в плен брать. Ну, а уж если выяснится, что кореша нашего сожрали… Ты не обессудь, командир, – я этот кишлак голыми руками на ноль помножу…

«Действительно, – подал голос ротмистр, испытывавший к бывалому вояке симпатию – сказывалась, видимо, кастовая солидарность, – оставлять безнаказанным такое нельзя».

«Какое такое? Мы еще не знаем ничего. Может, фантаст наш сейчас дрыхнет без задних ног в обнимку с дочкой вождя? Или его любимой женой».

«В таком, как у нас, облачении? Весьма сомнительно…»

«Еще более сомнительно, что дикарям удалось выколупнуть его из такого панциря».

«Могли зажарить целиком. В собственном, так сказать, соку. Словно омара…»

Саша оборвал бессмысленный спор и первым шагнул на утоптанную землю перед костром.

Часовой-растяпа, видимо, обладал феноменальным слухом: он мгновенно распахнул огромные, в пол-лица, глазищи странного разреза и буквально выскочил из своей «плащ-палатки», бросив палку.

– А они тут ребята непростые, – сказал вслед сверкающему голыми ягодицами туземцу Михалыч, поднимая это странное «оружие», на поверку оказавшееся трубкой, так же, как и накидка, покрытой сложным прихотливым орнаментом. – Показывал мне как-то приятель такую трубочку – не то из Индонезии привез, не то из Анголы… Тамошние дикари из этой фигни знатно стрелками плюются. Шагов на двадцать – белке в глаз, как говорится. А стрелки-то отравленные…

– А не великоват калибр? – выразил сомнение Саша, отбирая у него трубку. – Это же прямо миномет какой-то, а не духовая трубка? Из такой стрелкой плюнуть – никаких легких не хватит. Да и не заряжена она.

– Ну, тут я уж не копенгаген. Как-то, видимо, исхитряются… Ну что – пойдем, поищем или будем ждать, пока он всю деревню на ноги поднимет?

– Подождем… Да и пусть поднимает, – махнул рукой командир. – Проще будет искать.

На «подъем по тревоге» деревне потребовалось минут пять, хотя никаких криков сбежавший часовой не издавал, равно как не бил в набат, не колотил в бубен и не включал сирену. Видимо, здесь была в ходу какая-то иная система сигнализации.

Честно говоря, стоять, пусть и защищенными добротными доспехами «корабельной» работы (хотя, кто их добротность проверял на деле?), в центре молчаливой толпы, пожирающей тебя сотнями совиных глаз, было более чем неуютно. Полуобнаженные и совсем почти голые мужчины и женщины (по всему видно, что нагота тут большим грехом не считалась), закутанные в расписные накидки старики и абсолютно голенькие малыши бесцеремонно разглядывали пришельцев, и по их неподвижным физиономиям – довольно симпатичным, кстати, похожим на кукольные – было не понять, какие чувства их сейчас обуревают. Оставалось надеяться, что среди них не превалировал гастрономический интерес.

И еще было странным то, что ни один из аборигенов не был вооружен. Хотя бы такой же «духовой трубкой», что сейчас продолжал вертеть в руках Александр.

«Тебе понравилась дэйто? – внезапно услышал он явственный вопрос. – Ты умеешь на ней играть?»

«Что вы сказали, ротмистр? – не понял он. – Дэйто?»

«Я молчал, – недоуменно откликнулся Ланской. – Это кто-то другой, не я…»

«Это я, Человек Неба, – шагнул вперед один из встречающих. – Это я с тобой и твоим другом сейчас говорил».

Старик был древен, как само время, и от обилия вышитых накидок, напяленных одна на другую, напоминал кочан капусты, из которого на тонкой сморщенной шейке торчала плешивая, сморщенная, будто прошлогодняя картошка, головка, увенчанная пестрой тюбетейкой с роскошным, радужной расцветки пером, при виде которого удавился бы от зависти любой павлин. Не говоря уже об обожающих эти птичьи аксессуары эстрадных певичках обоего пола.

Сжатые в куриную гузку губы крошечного рта на треугольном личике с огромными, полуприкрытыми морщинистыми веками глазами были неподвижны, но высокий надтреснутый голос, тем не менее, был четко слышен.

«Да он телепат!»

«Я знаю, что значит это слово, – молча кивнул старик. – Нам рассказал о нем и многом другом тот, другой Человек Неба».