Алиса Атарова - Tempus

Самое большое омерзение в Англии у Мэтью вызывали жуткая антисанитария и отсутствие каких-либо элементарных удобств, к которым привык каждый житель XXI века. Ходить грязным ему тоже претило, но, когда он увидел, что за водой надо отстоять у колонки в очереди на морозе, потом дотащить ведра на своем горбе домой, а затем эта вода еще непременно кому-то понадобится из домашних – на стирку, готовку или просто попить, стремление мальчика мыться каждый день изрядно поутихло. Он и дома-то не слишком любил залезать в душ, как все мальчишки, а тут и подавно – очень скоро он оброс такой же грязью, как и остальные дети, и стал от них неотличим. Только его странные манеры, акцент и смешные предложения, которые он строил без знания английской грамматики, выдавали в нем чужака, но его выдумки и игры, которые он изобретал (хотя попросту «заимствовал» из своего времени), очень скоро расположили к нему всех детей в округе.

Но потом и ему пришлось отрабатывать свой хлеб. Ему было уже 13 лет, и по меркам викторианской Англии он мог считаться почти мужчиной, который был обязан помогать семье деньгами. Мэтью в жизни никогда не работал и не знал, что кроме школы есть еще такие вещи, как бегать туда-сюда по делам, помогать взрослым, красть у взрослых, а также обманывать взрослых, когда тебе это нужно. Однако большой доход мелкое воровство не давало, да и было сопряжено с некоторыми трудностями (владельцы кошельков не слишком горели желанием с ними расставаться). Поэтому мальчик вызвался помогать мистеру Никсону на омнибусе, и очень вскоре на него стали полагаться больше, чем на самого мужчину, который мог проспать, пропить или попросту свалиться пьяным с повозки. Но на жалованье мальчика довольно долго не брали – пока ему не исполнилось 15 лет, и он достаточно не подрос, чтобы уметь самостоятельно удержать лошадь. С лошадьми он общий язык нашел даже слишком быстро для мальчика из будущего. Иногда он ходил в школу при церкви вместе с Лиззи, но программа казалась ему невероятно отсталой, да и английский он гораздо быстрее изучал на улицах, чем по Библии.

Словом, быть подростком в Англии XIX века и быть подростком России XXI века – эти две непохожие жизни хоть и не скоро, но, впрочем, все равно довольно быстро срослись в единое целое. Чем старше мальчик становился, тем чаще ловил себя на мысли, что начинает забывать родной язык, поэтому завел себе привычку (совершенно дурную по мнению Никсонов) вставлять в разговоры с другими то одно, то другое непонятное для них русское словечко.

И при всем при этом он ни на секунду не забывал о доме. Единственная связь с домом – серебряное змеиное кольцо – навсегда поселилось на шнурке у него на груди, и никто, ни одна живая душа не могли у него его отнять. Однажды мистер Никсон хотел пропить серебряную вещицу, считая, что так вполне можно компенсировать все то, что Мэтью наел в их доме, но мальчик вцепился в кольцо мертвой хваткой и не отпускал, брыкаясь и кусаясь (он тогда не слишком хорошо говорил и потому не мог выразить словами, впрочем, его действия говорили сами за себя). Мужчине пришлось с руганью оставить его в покое, но после этого никто не осмеливался покушаться на подвеску.

Это кольцо было довольно большим по размеру, оно с трудом умещалось целиком в детской руке. Когда он только попал в этот мир, мальчик постоянно вертел, крутил, сжимал ее, шептал подвеске слова, пытаясь на манер Али-бабы открыть «пещеру» в тайное место, он выходил к месту, откуда прибыл и вставал в позы рейнджера, джедая, супермена и во все ему известные, но ничего не помогало: окно, казалось, закрылось навсегда. Он пробовал нагревать и, напротив, охлаждать змею, пробовал шипеть на нее, подражая Гарри Поттеру, в сердцах бросал ее на землю и топтал, а потом в порыве гнева и вовсе порывался выкинуть в сточную канаву, но каждый раз смиренно убирал обратно за пазуху. Словом, он сделал все, что мог придумать, с подвеской, а когда это не помогло – продел сквозь кольцо шнурок и стал носить на шее в напоминание самому себе, что у него есть дом где-то спустя 170 лет.

Он бы никогда и не подумал, что будет так скучать по дому, да и могут ли мальчишки в его возрасте серьезно задумываться на эти темы? Но тем не менее он скучал: по маме, по родному двору и футбольному полю, даже по школе и – о, боже! – глупом Никите.

Первоначальный шок от викторианской Англии (совсем не похожей на туманный Альбион Шерлока Холмса, который он обожал по книгам) проходил долго, но и он в коне концов прошел, оставив после себя легкое разочарование и желание выжить любой ценой. Жить-то как-то дальше надо? Ко всему-то подлец-человек привыкает, вот и он в конце концов тоже привык.