Василий Панфилов - Госэкзамен

Африка, она такая, один сплошной диссонанс! Нищая и в тоже время безмерно богатая, к ней сложно подходить с европейскими мерками и пытаться переменить чернокожих на манер, угодный европейскому обывателю.

– Торжественная встреча, – тут же пояснил Корнейчуков, заметив мой интерес к матабеле, – ты раньше времени прилетел, да ещё и из-за деревьев на бреющем вынырнул, вот мои и не успели подготовиться.

– А-а… ну прости, – ёрничаю я и спохватываюсь тут же – а чего это я на друга серчаю? – Уф-ф… извини, Коля… устал очень.

– Полёт сложный? – посочувствовал Корнейчуков, подзывая слугу и что-то тихо тому приказывая.

– Сам полёт не особо… а вот его обеспечение – да! Маршрут подготовить, да в головы всем вдолбить…

– Вроде и взрослые люди, – пожаловался я, принимая из рук слуги огромный стакан ледяного лимонада с соломинкой, – а семь потов сошло, пока не втолковал каждому, что лететь нужно не "как удобней", а "как правильно"! Строго группами, с приземлением в контрольных точках и прочим.

– Это же Африка! – на эмоциях повышаю голос, заглушая их ледяным напитком, – Одиночка, да ещё если в сторону хоть на десяток миль вильнёт, и сесть при поломке придётся… Я за такого гроша ломаного не дам!

– Ну… – начал было Коля, – не так в Африке и страшно…

– Ага… – киваю вроде как согласно, но с ехидцей, – а зашибётся при посадке? Здесь же, как я погляжу, на каждом шагу подготовленные лётные поля, да? Эт тебе не пешкодралом, в сопровождении батальона дружественных аборигенов!

– Всё, всё… – друг шуточно поднял руки, – твоя взяла!

– Ничего, – устало потираю глаза, – зато опыт какой! В будущей войне перемещение такими вот армадами точно пригодится.

– А бритты… – Коля выразительно приподнял бровь.

– А бритты всё поодиночке летают, – усмехаюсь зло, – Я тогда через французов продавил идею аэроплана, как возрождения рыцарской конницы. Вот и утекло… да ещё в утрированном виде.

– Странствующие рыцари Неба… – с соответствующим завыванием передразниваю апологета возрождения рыцарства.

Коля, услышав знакомые нотки Аполлинера, много сделавшего для романтизации воздухоплавания, заржал не хуже коня. Творчество Гийома он ценит, и вполне приязненно относится к поляку, но саму фигуру поэта считает (и не без оснований!) изрядно карикатурной. Человек он очень симпатичный, но очень уж увлекающийся, да и придурь, положенная всякому приличному поэту, выдана ему, мне кажется, в тройном размере.

– Французы, впрочем, не лучше… – признал я со вздохом, – и неизвестно ещё, кто из них первым додумается сводить этих странствующих рыцарей в единые отряды! Ладно, неважно… нам первый удар отразить, а дальше много проще будет.

– Думаешь, не выдержат бритты длительной войны? – поинтересовался Корнейчуков. Я открыл было рот…

… и захлопнул, поражённый зрелищем. Лётное поле, весьма и весьма немаленькое, окружали празднично разодетые матабеле, вставая по периметру. Было их так много, что я невольно забеспокоился и покосился в сторону ангара.

– Торжественная встреча Высоких Гостей, – съёрничал Коля, но видно – пробрало и его. Вроде и сам сюрприз готовил, ан нет! Вот чего у африканцев не отнять, так это любви ко всяким танцам и шествиям, и умеют же, чорт возьми! Если не подходить к ним с зауженными европейскими мерками, и тем более не пытаться переделать их на свой манер, то остаётся только восхищаться!

– Веришь ли, – он зачем-то наклонился ко мне, хотя и так стоим почти впритирочку, – не только мои молодцы, но и из соседних селений пожаловали! Услышали, ну и…

Он усмехнулся этак по одесски, что я таки сразу понял, шо Коля поимел на этом свой не очень скромный гешефт! А с другой стороны… а где он не прав? Здесь и сейчас делается Политика, и если он смог вставить в наше уравнение вождей матабеле и поиметь на этом политический капитал, то честь ему и хвала!

С некоторым запозданием на лётное поле начали выходить вожди и старейшины, разодетые с необыкновенной пышностью. Шкур, перьев и всевозможных украшений на некоторых из них с таким избытком, что не считая лица, не видно и кусочка чёрной кожи!

Я не эксперт, но всё ж таки бытиё владельцем золотых и алмазных шахт, да совладение процветающей ювелирной фирмой приложило меня ворохом несколько разрозненных и специфических, но всё ж таки небезынтересных знаний. Золотые украшения на вождях собраны весьма эклектичные.

Украшениям от местных мастеров или скажем – европейских, я особо не удивился (трофеи!). А вот изделиям, перекликающимся стилистически с бенинской бронзой [33] Бенинская бронза – коллекция из более чем 1000 латунных пластинок с изображениями из дворца правителя Бенинского царства. или пуще того – с украшениями из гробниц Древнего Египта, поразился до самой глубины души!