Кира Калинина - Змеиный медальон

– Тронешь её ещё раз – башку оторву.

Борька редко позволял себе смеяться. Очень уж смех его, по-бабьи высокий, заливистый, не вязался с замашками вожака стаи. Сейчас перед Кешкой он хохотал без стеснения, не спеша пустить в ход кулаки. Он знал, что возьмёт верх, и впервые ему было этого довольно.

Поумнел он после прошлогодней стычки с Козлом, вот что. Раньше заводился с пол-оборота, а теперь научился сдерживаться и выжидать… Настоящим Лисом стал. Ясно было, что "ещё раз" обязательно наступит. И что тогда делать?

По дому гулял ветер: Райка с Ликой мыли окна. Орал телевизор. Тётя Люба включала его на весь день, и если в эфире не было сериала про любовь, просила поставить ей киношку или мультик. Любила она старые мультики. Сейчас из динамиков неслось: "Мы в город Изумрудный идём дорогой трудной…"

Лика двигалась, как неживая – лицо бледнющее, под глазами тени, а в зрачках такое, что Кешка вздрогнул. Неужто этот гад успел?..

Подойти спросить он не решился.

– Личка, ты чё, больная? – гаркнула Райка. – Тёть Люб, гляньте, она тут опять свою фигню намалевала!

– Ах ты, паршивка! – в руках у Козы было уже не полотенце – деревянная мешалка для белья. – Психованная! В дурдом тебя сдам…

Лика забилась в угол, прикрывая лицо и голову узкими ладошками.

– Тётя Люба! – громко позвал Кешка. – Мне дров принести, или этих хватит?

Слава богу, успел. Козу, если в раж войдёт, унять мог только дядя Вадим, а он с пацанами уехал в район за углём.

– Какие дрова? – взвизгнула тётя Люба. – Ты мне дураком не прикидывайся! Господи, да что же это такое? За что мне это наказание?..

Кешка перевёл дух: если слезу пустила, значит, драться больше не полезет. Он мотнул Лике головой: уходи. Она не шелохнулась.

Тётя Люба сказала журналистке, что голова у Лики ясная. Училась она и правда лучше всех. Но иногда на неё находило… Кешка ей амулет вырезал. Думал, будет держать при себе, успокоится. А ей одного мало. Надо на каждое окно, на каждую дверь. Он бы сделал, да когда? Жалко девчонку. Она ведь нормальная, если никто под шкуру не лезет. "Ты в следующий раз, как они появятся, не суетись, просто мне скажи", – просил он. Ну, она и сказала вчера. А что толку? Он мог попытаться защитить её от Лиса. Но прогнать монстров, живущих в глубине её разума, был не в силах.

Тётя Люба уселась за стол, шмыгая носом. Глянула на Лику вполоборота, махнула рукой:

– Уйди с глаз моих.

И Лика пошла, но не к двери – к окошку. Райка дура дурой, а тут сообразила. Рванула с ручки на раме змеиный медальон.

– Ты за этим?

Приплясывая, она подняла над головой резной диск, легко увернулась от Ликиных рук и швырнула добычу в распахнутое окно.

– Ой, гляди, гляди, как припустила! Ой, не могу! – Райка била себя по ляжкам и, гогоча, тыкала пальцем в окно. – Во даёт! Ой, чё это она?

Медальон, к счастью, упал на видное место, там, где солнце хорошо подсушило землю. Блики играли на лаковой чешуе – змеи-драконы струились, чертя узкими телами раз и навсегда заданный узор. Подходи и бери.

Однако в пяти шагах от амулета Лика вдруг заметалась на месте, как испуганный зверёк. Оступилась, упала и съёжилась на земле, закрывая голову руками. Без единого звука – как всегда. При этом от неё взрывной волной катил такой ужас, что у Кешки в ушах звенело.

– Ну точно – чеканутая! – Райка удивлённо заржала.

Кешка оттолкнул её и сиганул из окна на двор. Кроссовки из центра социальной помощи прислали почти новые, Кешка сегодня ходил в них по дому – разнашивал. Приземлился удачно, в тапках бы так не вышло.

Солнце брызнуло в глаза кинжальным огнём. Кешка подобрал медальон, частью сознания отметив странное: куры шастали по двору, ковырялись в грязи, но на угол, под окна не шли, хотя тут было сухо, и корма вдоволь рассыпано.

Он наклонился к Лике, взял её за руку…

В лицо дохнуло, как из выгребной ямы. Тень заслонила солнце. Что за?..

Кешка с силой толкнул Лику от себя, а сам бросился навзничь.

Между ними в воздухе мелькнуло что-то длинное, мохнатое, с когтями, как у Фредди Крюгера… Потом надвинулось – склизкие бурые лохмы, пена на оскаленной пасти…

Кешка в панике метнул в эту пасть единственное, что было под рукой – медальон. Деревянный кругляш вспыхнул на солнце, и огромный зверь, обиженно рыча, отшатнулся. К смраду выгребной ямы добавилась вонь палёной шерсти.

Кешка перекатился, сгрёб пятернёй упавший амулет и вскочил на ноги.

– Что, не нравится? – он вытянул перед собой руку. Амулет на кожаном шнурке играл малиновыми отсветами. Чудовище попятилось. – Вали отсюда!