Батарейка (СИ)

========== Глава 104. Как быть дальше? ==========

POV Рина.

После того, как я понял, что сотворили с моим отцом по приказу Великого Господина, я на какое-то время словно выпал из реальности. Даже зная, что Великий Господин не отличается чрезмерной добротой, такое предположить было трудно. И, каким бы ни был мой папа Амайа, я продолжал его любить. Я потерял его слишком рано, мало что помню, но мне кажется, что и он меня любил… Помню, как катал меня в седле своего коня, как дарил мне чудесные игрушки и сладости, как играл со мной. Как целовал на ночь. Мой папа… Тогда я думал, что он самый и добрый и красивый человек на свете. А после его смерти я создал себе его идеальный образ, который холил и лелеял несмотря ни на что. И вот, у меня его отобрали.

Я не знаю, как смог пережить эти страшные минуты, после того, как понял, что распростёртый на полу убийца, только что чуть не угробивший нас с Экором – мой отец. Мой отец, который давно мёртв и давно должен был быть похоронен. Какая мерзкая Магия вновь наполнила его тело неким подобием жизни? И вообще, кем надо быть, чтобы использовать вот так – хладнокровно и цинично – тело погибшего человека. Мужа, отца, брата… Стоп. Брата. Я уцепился за это слово, осознал, что сижу на полу комнаты Ярри, и что Экор обнимает меня, шепча что-то на ухо. И оттого, что я был не один, что моё горе разделяли – от этого мне стало легче. А когда я выпил зелье из чаши, протянутой Фехтом, мне стало спокойно. То есть горе никуда не делось, оно осталось со мной, но теперь с этим можно было дышать. Можно было жить.

- А ведь совсем не помню похорон Дальзора и Амайа, - неожиданно для самого себя сказал я, - я не помню даже, какими были гробы – открытыми, или закрытыми. Только огонь.

И тут я непроизвольно вздрогнул. Мне представилась такая же ужасная сцена, только с участием моего второго папы – Дальзора.

- Дальзор не придёт, - сказал Фехт, словно уловив мои мысли, - я помню, как хоронили твоих родителей. Всем распоряжался дядя Аматта, твои братья были в отчаянии. А ты тогда ещё мало что понимал, звал папу всё время. Твои братья не могли этого слышать, вот тебя и сплавили мне. Так что несколько недель ты прожил в моей комнате, даже спал там.

И я понял, что многое забыл. А сейчас всё словно всплыло в памяти – тесная каморочка Фехта, приятный запах сухих трав, стакан с тёплым молоком, которое я ненавидел, и которое только Фехт умудрялся запихнуть в меня без потерь, горячие сдобные булочки, смешная кривобокая тряпичная зверушка, которую Фехт для меня смастерил, глиняные свистульки… Почему я забыл всё это? Ведь после смерти родителей Фехт был мне куда дороже и ближе, чем родные братья… Почему я позволял им, когда подрос, так обращаться с ним и ни разу не попытался защитить? Что со мной произошло? Ведь я был в шаге от того, чтобы стать таким же, как Дальхем и Дальхаш – жёстким, холодным, бессердечным…

Фехт успокоил меня, рассказав о похоронах родителей. Слава Небесам, хотя бы встреча с папой Дальзором мне не грозит. Но меня зацепило то, что и тут выплыло имя дяди Аматты. Если именно он занимался похоронами, и просил не открывать гроб – значит, он знал, что гроб либо пуст, либо там совершенно другое тело, не принадлежащее Амайа. То есть, всё, что было сотворено с моим отцом – было сотворено не без его ведома. Неужели он так близок к Великому Господину и разделяет его безумные цели? Но если это так… Значит моим братьям в Глинтии всё-таки угрожает опасность. И пусть они теперь формально не братья мне – я не могу вырвать их из сердца. Нужно что-то делать. Что?

После краткой церемонии похорон к нам подошёл Жрец Хонза. Он сказал, что прах усопшего будет собран им в металлический сосуд, а сосуд он оставит в подземелье местного Храма. Туда нет хода злу. Конечно, прах нельзя воскресить, но Жрец абсолютно прав. Никто из нас не знает, что можно сотворить с помощью чужой Магии. Так что лучше охраны не найдёшь.

А когда всё уляжется, я смогу забрать сосуд с прахом моего отца и поместить его в наш Семейный склеп, расположенный в подвалах нашего замка. Всё-таки Дальзор и Амайа должны быть вместе.

POV Егора.

Дорога до столицы отняла всего несколько часов. Я беспокоился за Рина и был готов к тому, чтобы снова утешать его, если понадобится. Не понадобилось. Рин, казалось, сумел справиться с горем, более того, он сам стал спрашивать Лорика и Ургау, удалось ли им обнаружить хоть какие-то следы проникновения посторонних в деревню. А когда папа Турзо спросил, не неприятно ли Рину говорить обо всех этих подробностях, Рин вздохнул и сказал: