Айлин Лин - Сердце полемарха

– Благодарю вас, – сказала я от чистого сердца и девушки потупились, щёки зарумянись; им явно было в новинку получать простую благодарность. Это удручало.

Мне помогли правильно обернуться в тунику из тёмно-синей ткани отменного качества, и закрепили концы хитрым узлом над правым плечом. При каждом шаге бедро оголялось чуть ли не до талии и нижнего белья тут не предусматривалось. Вздохнув печально, не стала возмущаться. Не мой дом – не мои правила. От глупых истерик мне точно лучше не станет.

– Пойдёмте, я провожу вас в залу для наложниц благословенного этнарха Менедема, ваше место для сна уже должно быть готово.

– Ведите, – кивнула я, чувствуя небывалую уверенность в своих силах: вот что значит смыть с себя всю накопившуюся за время плавания грязь, от чисто пахнущего тела даже страх перед неизвестностью притупился: сейчас я не где-то, а в определённом месте, мне позволили привести себя в порядок, дадут спальное место и, возможно, даже покормят. На что я очень надеялась. Желудок, привыкший к умеренности в еде, а точнее к её малому количеству, сократился, наверное, до размеров горошины и не вякал, прилипнув к позвоночнику. Так, иногда слегка ныл, но ничего не требовал.

Мы пересекли практически пустой зал с бассейнами, лишь три девушки сидели на мраморных бортиках в чём мать родила и, болтая ножками в голубой воде, весело переговаривались. При нашем появлении пренебрежительно фыркнули, а одна из них, томно потянувшись, как кошка одним слитным движением поднялась на стройные ножки и преградила нам путь.

– Так-так-так, – протянула она, и медленно обошла меня по кругу, – так вот ты какая заморская прелестница. И что в тебе нашёл наш благословенный этнарх? Кожа да кости, – глумливо пропела девица, снова останавливаясь передо мной. – Знай своё место и будешь жить, поняла? – тихо прошипела мне в лицо нахалка, стараясь по всей видимости нагнать страху.

Я чуть склонила голову к плечу и ответила:

– Если боишься, что привлеку внимание вашего божественного этнарха к своей скромной персоне, то зря стараешься. Всё с точностью да наоборот. Он мне не нужен ни в каком виде, – и, чуть прищёлкнув кончик её хорошенького носа, шагнула в сторону и пошла вперёд.

Девица, явно не ожидавшая подобной наглости, замерла в ступоре, а когда всё же переварила услышанное, и развернулась, чтобы достойно ответить, то нас уже не было поблизости.

– Я главная наложница! И самая любимая! Как ты смеешь мне дерзить?! – крикнула она, даже не делая попытки кинуться вслед за нами.

Сделав вид, что я её не услышала, шагнула в арку и оказалась в тёмном коридоре. Кинула взгляд на идущую рядом Ирину и заметила, как та слегка покачала головой.

– Что? – не выдержала я, чувствуя, что это первый звоночек в череде неприятных событий, которые, по всей видимости, меня здесь ожидают.

– Это госпожа Ирида, она не простит вам такое небрежение к своей персоне. Будьте осторожны, госпожа Аглая. Из-за неё Поликсена потеряла возможность говорить.

Быстро глянув на печальную вторую служанку, поставила мысленно галочку – выяснить при каких обстоятельствах так поступили.

Бесконечный коридор закончился лестницей. Поднялись на второй этаж и вошли в третью дверь по правой стороне.

Большая комната, пол устлан мягким ворсистым тёмно-бардовым ковром, всё видимое пространство заставлено невысокими топчанами, на которых то лежали, то сидели женщины разных возрастов. И было их около дюжины. С пяток детей возрастом от года до пяти лет играли в дальнем от входа углу, за ними присматривали две девушки примерно моего возраста.

– Ваше место, госпожа, – сказала Ирина, пройдя в левый от входа угол и кивнула на неширокий топчан с красным пледом сверху.

– Спасибо, Ирина, – ещё раз поблагодарила я её, девушка искренне улыбнулась и шепнула:

– Попрошу кухонного принести вам немного еды и воды, чтобы вы могли утолить жажду. Обед прошёл и вам полагается терпеть до ужина, но прямого запрета нет, поэтому ожидайте, скоро вас покормят.

Я ещё раз благодарно сжала узкую тёмную ладонь девушки, и та исчезла из залы.

Всё это время я ощущала на себе назойливые взгляды присутствовавших в помещении женщин. И они мне активно не нравились.

Глава 8

Еду мне принёс щуплый мальчишка лет семи-восьми в светлой тунике до колен и плетёных сандалиях на тонкой подошве. Он вошёл в помещение, точно посмотрел в мой угол, встретился со мной взглядом и, едва заметно кивнув, быстро подошёл, поклонился и поставил передо мной поднос, уставленный разной посудой. В глубокую миску (читру) щедро плюхнули кашу из ячменя с тонкими волокнами мяса, на деревянную пластину (дискос) уложили грубого помола хлеб размером с мой кулак, и не забыли про аккуратный глиняный кувшинчик с вытянутым, изогнутым на конце носиком, наполненный явно местным напитком.