Виктор Мурич - Путь голема (СИ)

Я его понимаю. Сам недавно… пока не познакомился с их гастрономическими пристрастиями. Охолаживает.

Одна из девушек чуть улыбнулась. Самую малость. Толстяк стал белее мела, и тут же отвернулся и придвинулся поближе к жене.

Почувствовав, что что-то давит мне в бок я зашарудил рукой в сене. Ничего. Ага, вот оно.

– На билет домой, – мрачно сказал я, разглядывая позвякивающий мешочек, извлеченный из внутреннего кармана. – Вот только туда не ходят поезда и не летают самолеты.

Видать император напоследок сунул. Шурави. Майор хренов, вышвырнул меня как пса шелудивого. Чтоб под ногами не вертелся. Авторитет не портил. Он друзей моих получил, а я так, довесок. Так при Совке было. Хочешь купить хорошую книгу, так обязательно с ней в довесок идет какое-нибудь вязание крючками или техника махания граблями. Я как-то к Азимову в придачу был вынужден купить «Секреты выращивания бобовых культур». В то время я готов был купить даже вышивание крестиком, чтобы добраться до очередной книги кумира. Вот и выходит, что я – то самое вышивание крестиком. Грустно. И ребят жалко.

–

И снова я на перекрестке двух дорог и взирает на меня деревянная лосиная голова. Занавеса пыли спрятала отъезжающую попутку. Я махнул им на прощание. Купчишка было дернулся в ответ, но тут же был огрет по загривку крепкой дланью морали и семейных устоев.

– Как насчет перекусить? – поинтересовался я у приводящих себя после валяния в соломе девочек. Жесты оказались понятнее, и они согласно кивнули головами. Быстренько заплетя пышные гривы в более практичные косы они пучками травы протерли друг дружке доспехи. На таких фигурах что доспехи, что бикини все едино. Смотришь и восхищаешься. Сказать «неземная красота» – банально, а других слов не находится. Поправив ножны за спиной, они кивнули.

– Звать то вас как? Ну да, не понимай. Я – Димыч, – ткнул я себя пальцем в грудь, и тут же указал на ближайшую девушку, – А ты?

– Молчание получил я в ответ. Ладно, начнем сначала. – Я взял ее за руку и коснулся своей груди. – Димыч. – Потом к ее, и сделал вопросительное лицо.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Ладно, отложим знакомство на потом. Сперва перекусим, а то в животе урчит.

Миновав ворота, мы поднялись на крыльцо, и я только было собирался ухватиться за кольцо, заменяющее дверную ручку, как меня придержали за плечо.

– Чего? – поинтересовался я у девушек.

Распахнувшись на всю, дверь грохнулась в стену так, что с нее посыпался пересохший мох. Из дверного проема вылетел пьянчужка и грохнулся на пятнистого здоровенного борова, умудрившись цепко ухватится за волосатые уши. Свин, не успев очнутся после сладкого болотного сна, в котором, возможно, мнил себя жеребцом благородных кровей, встал на дыбы, и рванул вперед пришпоренный всадником. Вот только ни один уважающий себя жеребец не будет так орать, и бежать не в открытые ворота, а прямо в забор. Набрав приличную скорость, свин проломил частокол, рассчитанный на штурм немалой разбойничьей ватаги, и вдохновленный победой и воплями наездника, рванул в сторону леса. На крыльце появился механизм, придавший пьянчужке начальное ускорение – хозяйка. По-прежнему с кругами пота под мышками на халате, неопределенного из-за грязи цвета переднике и банной чалме на щекастой голове. На шум из подсобных помещений высунулись несколько подростков и тут же были откомандированы на поимку свина.

Не уверен, но, кажется, пропойца и боров все те же, что и прошлый раз.

Наконец хозяйка удостоила вниманием меня. Прищурившись, она с ног до головы оглядела меня, почесала нос-картофелину, и, похоже, вспомнив, приветливо кивнула, похлопав себя при этом по необъятному заду. Хорошая ассоциация. И тут в поле ее зрения попали мои телохранительницы. Хозяйка охнула, ухватилась одной рукой за сердце, а другой за перила.

Я как мог жестами успокоил ее. В качестве последнего аргумента я достал из кармана кошелек и пару раз встряхнул. Звон монет подействовал лучше любого лекарства. Отдышавшись, хозяйка принужденно улыбнулась и указала нам на дверь.

Вежливо оттеснив меня в сторону, девочки двинулись вперед.

– Девять граммов сердце постой не проси, не везет мне в смерти, повезет в любви, – первое, что я услышал, нырнув в полумрак таверны. Хорошо поставленный голос, под струнный аккомпанемент, наполнял пропитанный копотью и потом кабак.

Посетители даже не дышали, вслушиваясь в непонятные слова. Замерли у стойки пышные девчушки с подносами, наполненными кружками. Молодые купчишики, вроде те же что и при моем прежнем визите, даже с теми же девками, понурившись, рассматривали пропитанные пойлом столешницы. Кто-то чуть слышно рыдал в темном углу. Здоровенный детина, с виду стопроцентный бандюк, втихаря трет с морщинистой щеки слезу.