Полли Еленова - Из Злодейки в Толстуху

Анд бросается к ней и успевает схватить её. Но так, что Ира выпускает из рук пса, и тот с диким лаем врывается в зал, в котором воцаряется тишина.

Алукерий шумно вздыхает и ленивой походкой направляется туда, чтобы убедить в байке о благословении, которую сам же и выдумал, остальных.

И накормить проклятого пса, ладно уж.

Анд тем временем подхватывает Иру на руки.

– Тебе пора.

Сердце пропускает удар, она заглядывает в его глаза:

– Нашли способ? Вернуться?

Но он вносит её в покои и аккуратно опускает на кровать, после чего принимается расстёгивать её платье.

– Нет. Я имел в виду, отдохнуть.

Она краснеет.

– Ты чего? – замечает он, снимая с неё корсет. – Всё хорошо?

– А… – теряется она, но рука будто сама влепляет ему пощёчину. – Убирайся!

– Да что не так?! – рычит он сквозь зубы, надавливая ей на плечи, заставляя лечь.

И вдруг заботливо, с нежностью даже, укрывает одеялом.

Она хлопает глазами, синева их мерцает в полутьме.

– И это всё?!

– Если ещё что-то нужно, зови слуг, – улыбается Анд, и выходит за дверь, оставляя её одну.

***

Артём просыпается в тревоге, с надеждой, что всё непонятное, случившееся за последние дни, было всего лишь сном.

Позавчера, например, Ира объявила, что нашла новую работу и притащила в дом… доспехи.

А вчера вечером спрашивала, где разжечь костёр, чтобы пожарить ему картошки, раз уж сам Артём не мужик. Чтобы это ни значило…

Он поднимается с дивана, выключает телевизор, под который заснул лишь к утру, и выходит на кухню.

В холодильнике он находит баночку пива.

В серой растянутой футболке, кутаясь в плед, он замирает по пути обратно, слыша странные звуки из комнаты сестры.

Помедлив, Артём заходит к ней и даже не сразу понимает, что происходит.

Ирочка лежит на кровати, поглаживая грудь здорового такого, черноволосого мужика с кривой от шрама бровью и такой же кривой ухмылкой, которой он встречает Артёма.

А к кровати прислонен меч. На рукоятке которого висит Ирин безразмерный бюстгальтер.

Артём замирает в дверях.

Картошечки бы пожрать…

Мужик поднимает в приветствии руку и параллельно с этим целует Ирочку в волосы.

Картошечки бы, да забыть обо всём этом…

Артём спешит выйти и захлопнуть за собой дверь.

Это будто и правда не его сестра. Но об этом лучше не думать, чтобы самому не чокнуться.

Изида поднимается с кровати, прикрывшись скомканной простынёй и утомлённо зевает, переводя взгляд на своего коллегу. Так это теперь называется. Которого она, разумеется, взяла бы к себе в замок, но – не воином. Ему только об этом знать необязательно.

– Ладно, тебе пора уже.

– Да ну? Из-за братца, что ли? – усмехается, но принимается нехотя, медленно одеваться. – Хочешь, поговорю с ним, познакомлюсь? Может на кофе хоть останусь…

Изида морщится и потягивается, чувствуя, как сотрясается всё тело:

– Ещё чего, самим жрать нечего.

– Так это, – недолго думает он, и настроение его явно поднимается, – я в магазин сбегаю, принесу чего. Хочешь?

– А чего, – усмехается Изида, одаривая его взглядом голубых глаз, – принеси.

И он, радостный, можно даже сказать, окрылённый, выходит из её комнаты, хлопает попавшегося на глаза Артёма по плечу и покидает квартиру.

Артём провожает его ошарашенным, расстроенным взглядом и всё же решается зайти к сестре.

– Ир, кто это был?!

– Престарелый оруженосец, – тянет Изида, – он мне напоминает кое-кого. Он сейчас еду притащит, ты забери, а его домой отправь. И как ты там говоришь? Сваргань чего-нибудь. А я в купальню наведаюсь.

– В купальню, – усмехается Артём, и с опаской косится на громоздкий меч. – А оружие сюда он чего притащил?

– Кстати, – Изида забирает меч с собой и скрывается за дверью. – Ба-а, – тянет тут же. – А вёдра, бочки где?

– Какие ещё бочки? – Артём так и стоит на месте, не решаясь следовать за ней, когда в руках её такая железяка. – Ир, я всё ещё волнуюсь за тебя, знаешь.

– Сюда иди! Мне надо уже смыть с себя всё это! В идеале вместе с мясом!

Он вздыхает и спешит к ней.

– Что, воду отключили опять, что ли?

– Отключили? В каком смысле, кто посмел?

Артём, изогнув брови, крутит кран, из которого тут же бьёт горячая вода, поднимая со дна ванной густой пар.

– Так вот же, работает… – отступает он, и переводит взгляд на сестру, после чего делает воду чуть прохладней. На всякий случай.

Изида закашливается и с неё спадает часть простыни, которую она не собирается поправлять.