Дариен Ройтман - Эпоха Ворона 1. Шпион

А поймать рукой летящий в тебя топор? Да кто на такое способен?

Кто-кто? Похоже, что я.

Видимо, из меня сделали машину для убийства. Ну и ладно, пусть будет так. Судя по всему в этом мире по-другому не выжить. Вздохнув про себя, я выбрался на дорогу и быстро догнал еле плетущуюся повозку торговца.

– Эй, сын Ловара, у нас скоро будут гости, – буднично бросил я купцу, мысленно удивляясь своему хладнокровию. – А Пфырфри ещё не вернулся?

– Ещё нет, – последовал ответ. – А что там за крики у реки? Ты кого-то там встретил?

– Ага, встретил. Думаю, это речные пираты.

– Пираты?! – чуть не задохнулся Фрегг. Где, ётун его побери, носит твоего треклятого брата? Вдвоём вряд ли отобьёмся!

– Ну, это мы ещё посмотрим, – ухмыльнулся я. – Одного я уже прикончил, а пока прибудут остальные, что-нибудь придумаем.

– Так ты уже с ними схватился? – поразился торговец. – И как же остальные дали тебе уйти? Что-то непохоже на речное братство.

– Дали уйти, потому что были далеко, – начал объяснять я. – Просто один из них прямо из лодки метнул в меня топорик, ну а я его перехватил и швырнул обратно. Так и получилось.

– Что получилось? – моргнул цверг. – Ты его убил?

– Ну да, убил, конечно. Я ж тебе о чём?

– Ну ты даёшь, парень! Либо ты самый великий воин из всех мною встреченных, либо самый великий болтун и глупец. Вот что, если окажется, что верно второе, а не первое, тогда я тебе уши надеру, понял?

Зная, что мои уши в полной безопасности, я согласно кивнул и перешёл к делу.

– Слушай, – начал я. – Я тут кое-что вспомнил. У тебя вроде среди товара есть древний альвийский лук с колчаном стрел.

– Ну есть, – попытался отмахнуться от меня купец. – Но какой от него прок? Он же с тебя ростом, к тому же не родился ещё цверг, умеющий пользоваться этим оружием. Все знают, что оно не слушается гномов. Этот лук – редкий экземпляр, я такие только вождям и продаю. Они ими стены украшают, потому что больше с ними делать нечего.

– Ты давай его сюда, а там посмотрим! – возразил ему я. – Сдаётся мне, что против двадцати разбойников это наш единственный шанс.

Ворча что-то про полоумных охранников, Фрегг нырнул в повозку и примерно через минуту выудил оттуда длинный широкий лук, действительно оказавшийся с меня ростом. Стрелы тоже были длинные, с идеально ровным древком, великолепной балансировкой и белым оперением.

– А это что за надпись? – показал я на гравировку на отполированной до блеска поверхности лука.

– Ну и невежда же ты! – хмыкнул сын Ловара. – Это же альвийские руны. Написано: «Лаулайя», что означает – певун.

– Ух ты! Так ты умеешь читать по-альвийски?

– Нет, конечно. Ты что, спятил? Я же цверг, а не альв! Просто все их луки так называются.

– Здорово! – восхищённо выдохнул я. – Надо бы к нему приноровиться, пока не подоспели бандиты.

Я вытащил стрелу, наложил её на тетиву и… не смог её натянуть.

Я тужился изо всех сил, кряхтя от невероятного напряжения, но ничего не происходило. На лбу и на руках вздулись вены, а тетива так и не натягивалась. Да она вообще не сдвинулась ни на миллиметр. Было такое ощущение, что я пытаюсь натянуть тетиву каменного лука, сработанного для постамента неизвестному лучнику. Короче, масса усилий и никакого результата.

– Я же говорил… – послышался за спиной голос купца. – Бесполезно.

Да уж, говорил. Надо было послушаться. А я уже губу раскатал. Думал, что сейчас начну отстреливать пиратов, как мишени в тире.

Глубоко вздохнув, я решил сдаться и, напоследок погладив рунную гравировку, произнёс:

– Прощай, Лаулайя. Жаль…

Я не договорил. Тетива лука завибрировала и издала похожий на трель звук.

От неожиданности я выронил оружие, и оно, упав на дорогу у моих ног, замолкло.

– Интере-е-есно! Как ты это сделал? – выпучил на меня глаза торговец.

– Пока что сам не знаю, – начал отвечать я, подобрав лук и взобравшись обратно на повозку. – Сейчас посмотрим.

И снова, погладив руны, я позвал лук по имени, как будто обращался к мыслящему существу, пробуждая его к жизни:

– Лаулайя.

Оружие снова ожило в моих руках и заиграло как арфа. Тетива трепетала как живая, издавая звуки невероятной красоты. Недолго думая, я наложил стрелу, и гибкая нить натянулась сама, не переставая наигрывать прекрасную мелодию. Вибрация лука каким-то образом предалась и мне. Всё тело наполнилось удивительным звучанием, и, сам не осознавая, что делаю, я запел. Это была песня на альвийском языке – я не понимал ни слова, но откуда-то знал, что пою о прекрасной стране, которую призван защищать. Меня охватило чувство восторга, хотелось одновременно плакать и смеяться. И в этот самый момент из зарослей появился первый преследователь. Я просто развернул оружие в его сторону. Сама собой стрела вырвалась из объятий лука и, совершив быстрый, едва заметный глазу полёт, вошла в пирата, как нож в масло, и, прошив того насквозь, впилась в дерево за его спиной.