Фарход Хабибов - Похождения либераста Варсонофия Кварцева-Бородворкина в 1941 году (исходный вариант) (СИ)

Пришлось вступить в дело, расположенному на правом фланге пулемету ефрейтора Серых. От остальных пулеметов минометчики неприятеля, были скрыты танками, трофеями Шаландина. И минометы после полторы десятков выстрелов, заглохли, Анцифер Серых, безжалостно хлестал позиции минометчиков свинцовыми струями.

Несмотря на это, танки противника, сопровождаемые пехотой, двигались неуклонно к мосту, противотанкисты остановили еще два танка, и из восьми наступающих танков, у гитлеровцев осталась только половина. Вот первый танк въехал на мост, за ним к мосту подтянулся второй, и тут с левого фланга, осколочно-фугасным снарядом ударило в бок второго танка. Танк тут же вспыхнул, и видимо механик-водитель потерял ориентацию в пространстве, так как машина рванула вправо, и обрушив перила танк рухнул в воду.

На мост стал въезжать третий танк, а первый уже оказался на этом берегу, и шел вперед, поливая позиции красноармейцев из курсовых пулеметов и пушки.

За все это время, Юлий сидел на дне ячейки, и выпускал выстрел, за выстрелом в небо. Когда он решил все-таки осмотреться, он увидел танк, идущий к нему, и давешнего Друценко, который полз навстречу танку, сжимая в руках связку гранат. Немецкие танкисты, видимо его не заметили, так как Друценко с 15 метров метнул гранаты под бронированное чудовище. Взрыв, инициированный донетчанином, видимо сразу убил танкистов, так как танк остановился практически на месте, и остался стоять с работающим мотором.

Третий танк уже преодолел середину моста, и на мост въехал четвертый (и последний) танк и за ним гуськом три бронетранспортера. Тут работали саперы, и взрыв заложенной заранее взрывчатки, разнес три пролета моста. Произошло такое чудо, первый, третий и четвертый пролеты моста рухнули в воду, а второй остался, и на нем остался стоять танк. Спрятатся посередине реки танку было негде. И пушкари спокойно добили стального жука, венец тевтонского сумрачного гения.

Пехотинцы расстреливали, выплывших из транспортеров гитлеровских вояк, а остатки наступающих немцев, решили ретироваться. И снова наступила тишина над рекой, и снова бойцы стали осматривать своих соседей, выявляя погибших и раненных. А Аннушка Федосева поползла по позициям, оказывая помощь нуждающимся в ней. Старший лейтенант, командующий ротой, объявил построение, и скоро бойцы узнали, что выжившие пехотинцы, саперы и пушкари, будут отходить, а прикрывать останется второй взвод роты.

К прискорбию бывшего Кварцева-Бородворкина, оказалось, что он (Пыжик), все-таки, боец второго взвода, и ему придется тут задержаться...

Больше двух десятков пехотинцев, артиллеристов и саперов, из сводного отряда, погибли, за время бомбардировок и боя с немцами, и их долю провианта, старшина оставил взводу прикрытия. Потому, лейтенант Могилевец, командир взвода, разрешил поесть, как говорится "от пуза". Наевшись теперь Пыжик лежал и маялся животом, вот, что значит переесть.

А тут еще, как, на зло, Могилевец приказал поменять позиции, немцы же знают про прежнее расположение отряда. Вот и пришлось обуреваемому болями в животе Юлию, рыть ячейку, когда ячейка была готова, лейтенант лично проверил глубину, но и снова не дал отдыха. Теперь он красноармейцев, заставил возводить брустверы, для ложных укреплений, и тут ретивое взыграло в Пыжике:

- Господ, до каких пор мы будем бессловесным скотом, в руках комунняк, зачем мы стреляем в немцев, которые хотят нам помочь сбросить тоталитарное иго большевиков, нам необходимо повернуть оружие в...

На этом месте Пыжику пришлось заткнуться, потому что его стали бить, били жестко, и почти всем взводом. А не нелестные эпитеты, которыми характеризовали при мордобитии нашего героя красноармейцы, составили бы материал не для одной докторской диссертации, по нецензурной лексике русского языка. И не только русского, Друценко использовал могущество украинского мата, мордвин Писарев добавил мощи мордовского мата.

Наконец Могилевец остановил избиение, затем скомандовал, и Пыжика обезоружили и связали.

- Как только дойдем до наших, сдадим этого недобитка в особый отдел дивизии, Друценко и Писарев, не спускать глаз с этого чуда.

- Товарищ лейтенант, а мабуть вин из кулакив? - спросил донетчанин.

- Да нет, по моему он дворянчик, слишком уж по ученому говорит, - ответил Могилевец.

- И шо с ним працювати, может вбить, бисова сына?

- Нет Друценко, не имеем мы права на самосуд, все отвечаешь своей головой за этого графа, ну или как его там.