Элеонора Гранде - Даргорея

– Я буду ждать тебя…

– Я брежу. Точно. – задыхалась не то от переизбытка чувств, не то от встречного ветра, а в недрах души разливалось протяжной песней:

– Я буду ждать тебя…

Все-таки умудрилась зацепиться за длинную толстую ветвь дерева, торчащую над лесной поляной. И зависла в паре метров от земли.

– Сожрет ведь, гад, станется с него. Или с нее? Голос женский был. Бред! Какой бред! Динозавры говорящие, – думала, выхватывая бебут и перерезая зацепившиеся за ветви стропы.

Полетела вниз, коснувшись земли, ушла в перекат. Вроде цела. Натянувшиеся веревки сорвали мой зонтик с дерева. Ткань треснула, полетела и накрыла меня с головой. Барахтаясь и чертыхаясь, выбралась из-под остатков парашюта. Клочки с обрезанными стропами болтались среди ветвей. Ящера не было видно.

– Может, показалось? – Внутри затеплилось искоркой, – денек-то сумасшедший был.

Сложила свой самодельный парашют, свернула, перетянула веревками. Из пары обрезков сделала лямки и закинула катанку как рюкзак за плечи.

– Пригодится. Неизвестно что ждет меня дальше, – думала я, оглядываясь, – куда это я попала? Горы, башня, жрецы с драконами…

В этом месте ущелье расширялось. С одной стороны, нависали скалы. С другой, склон горы стал более пологим, с лесом и полянами-проплешинами. Река, вырвавшись из теснины и получив немного свободы, разлилась. Сбавила агрессию. Но все еще свирепо тащила за собой огромные валуны.

Сумерки сгущались. Тени расползались, закручиваясь чернильными кляксами. Многоголосье леса затихло в ожидании темноты.

Ночь наступила быстро. Только последний луч заходящего солнца скрылся за седой вершиной, ущелье погрузилось во мрак.

Лес, недавно манивший своей зеленой, веселой прохладой, казался теперь жутким монстром, тяжело вздыхающим, пытающимся вытянуть косматые лапы. Корни вековых деревьев, переплетенные между собой, напоминали щупальца огромного спрута, спрятавшегося где-то в густой тьме. Спрута, до поры наблюдающего за своей жертвой, чтобы в подходящий миг схватить в тиски и сжимать, пока дух ее не улетит в Страну Вечных Грез.

Мшистые пни сверлили светящимися глазами-гнилушками, гипнотизируя и нагоняя страх. Чудилось, это вовсе не пни, а злые духи, которые зарылись в землю, оставив на поверхности безобразные головы. Нависшие ветви огромного старого дуба пытались уцепиться своими корявыми сучьями-пальцами и затащить в раззявленную пасть прогнившего дупла.

Вдруг внутри что-то гукнуло. Встрепенулось. И уставилось мертвенно желтыми плошками глаз, наводя животный ужас. И тут же резко и бесшумно взмыло вверх, распластав крылья.

– Ух. Напугала. Это неясыть. Ночной пернатый охотник, – облегченно вздохнула.

Вспыхнули и понеслись веселым хороводом, как блуждающие огоньки, светлячки. Где-то вдалеке заплакал, заскулил шакал. Ему ответил второй. И вскоре, как хор игошей 31 31 Игоши – устаревшее казачье, неприкаянные души, призраки отверженных, умерщвленных детей. – отверженных малолетних душ, леденил кровь заунывный шакалий перепев.

Шум реки доносился то шепотом переката по камням, то стонами, переходящими в рев. Холодный ветер свистел, принося незнакомые запахи.

Каждый шорох напрягал, дергал за оголенные нервы. Каждый звук скручивал все внутри до боли. Каждый запах заставлял пробуждаться из глубин сознания дикую, первобытную суть.

Проснувшимся внутри меня звериным чутьем, где-то на уровне спинного мозга, я ощущала приближение погони. Но и в лес идти нельзя. Шакалы обычно охотятся в одиночку или парами. А вот если голодные и собьются в стаю, то может не поздоровиться. Шакалью стаю и волки, извечные их враги, обходят стороной. Преследователи, как пить дать будут с собаками. Не уйти далеко, быстро настигнут. Самое верное решение – спуститься к реке да идти по воде вниз по течению. Так можно оторваться от погони, сбить со следа ищеек.

Странный и страшный сон снился мне в детстве несколько раз. Ночь. Шум воды. Я маленькая у мамы на руках. Она бежит без оглядки, прижимая меня к груди. С ее губ вместе с хрипом срываются слова молитвы. За нами гонятся. Мост. Мама бежит по хлипким доскам. Мужчина настигает нас. Я слышу его сиплое дыхание. Мама спотыкается. Вскрик. Я лечу в черную бездну. Но упасть не успеваю. Резко взмываю вверх и… просыпаюсь, сжавшись в комок. Мне страшно. Тяжело дышу, вытирая пот. Долго не могу прийти в себя. Почему этот сон вдруг всплыл в памяти?

Черным платком меня накрыло чувство, что когда-то я была здесь. Погоня. Мурашки по коже. Понимаю, что теряю драгоценное время. Но как заставить себя сделать шаг? Туда, к безумствующей реке. В черноту ночи.